– Ты говоришь как гринписовец.
– Я вырос в горах. – Халед пожал плечами. – Там трудно существовать отдельно от природы.
– Ты скучаешь по горам?
– Я часто езжу туда. У меня есть акции компаний, специализирующихся на альтернативных видах энергии. Стараюсь отходить от нефтяного бизнеса.
– Каково это – управлять миром?
– Ты думаешь, я занимаюсь именно этим?
– Ну… все эти деньги… ты их когда-нибудь считал? Или в определенный момент перестаешь об этом думать? Ну, в смысле, я живу от зарплаты до зарплаты, и весь мой бюджет улетучивается за пару недель.
Халед нахмурился. Джиджи явно нервничала, потому и несла всякую чушь. Он не привык, чтобы женщины в его присутствии так волновались: они были раскованными, самодостаточными, уверенными в своей привлекательности.
– Тебе нужен хороший бухгалтер, милая.
– У меня нет денег, чтобы его нанять. Не все владеют нефтяными месторождениями.
– Деньги не всегда решают все проблемы, Джиджи. У меня есть проект на Кавказе, и я столкнулся с возражениями местного населения. Подозреваю, это связано как раз с миллионами на моих банковских счетах.
– Это еще почему?
Халед отложил нож и подался вперед, облокотившись на стол.
– Я для них местный парень, который разбогател. И это не осталось незамеченным.
– Я думала, ты из Москвы.
– Я впервые попал в Москву, когда закончил службу в армии, имея при себе вещмешок и непомерные амбиции. До тех пор я видел только горы.
– Ты родился там? – Джиджи подалась вперед, уставившись на него своими голубыми глазами.
– Да. Мой отец был профессиональным военным, его подразделение дислоцировалось в Чечне. – Он начал собирать сэндвич, укладывая на поджаренный хлеб толстые куски ветчины и нарезанные кружочками помидоры.
– Разве это не опасное место?
– Мой отец получил снайперскую пулю, когда мне было четыре года. Моя мать осталась одна. Она была вынуждена вернуться к родителям, они жили в горах чуть западнее того места, где я родился. Она снова вышла замуж за местного овчара. У нас никогда не было денег – только овцы.
– Сожалею о твоем отце, – сказала она. – Наверное, это было ужасное время для вас с мамой.
– Для матери. Ей было немного за двадцать, образование у нее было минимальным. Так что шансов поднять меня в одиночку у нее почти не было.
– Но она снова вышла замуж?
– У него была земля, дом и уважение односельчан. Он был большим человеком. Она считала, что это лучше того, что у нее было.
– У нее был ты.
– У нее был угол в родительском доме, в котором она была проклята за то, что вышла замуж за русского солдата.
– Но почему?
– Она забеременела до того, как родители поженились, а там, где я родился, Джиджи, не все принимают русских солдат с распростертыми объятиями. Это долгая история о войне между Россией и кавказскими народами. Никто не был рад их браку.