– Это не в счет.
– Никто не упоминает о каких-то друзьях, никто из сотрудников ничего о нем сказать не может – в лучшем случае что-то невнятное. Совершенно невразумительная личность. Бесплотный дух. Слушай, который сейчас час в Зимбабве?
– Поздно уже. Да и у нас тоже. Ложись-ка ты спать, утро вечера мудренее. – Он поднял ее с кресла. – Если Мира права, а она редко ошибается, то он вернется. На худой конец – даст о себе знать сестре. Интересно, скажет она тебе?
– Думаю, скажет. Хоть кровь и не водица, но она напугана до смерти. И извелась совсем. В таком состоянии люди, как правило, звонят в полицию.
– Тогда идем спать. Утром на свежую голову еще подумаешь, – повторил он.
Она задержалась в дверях, оглянулась на свой стенд.
– А последняя жертва? Мы ведь ее найти не можем. По базе совпадений нет, во всяком случае, пока не нашлось, а мы поиск несколько часов гоняли. Фини ищет по международным, но там тоже пусто. Она никто.
– Она твоя.
Ладно, подумала Ева, на сегодня хватит.
Зато у нее были все лица. Она проснулась со смутным ощущением, что опять видела их во сне. Но что они говорили, вспомнить никак не могла. Такое чувство, будто теперь этим девочкам уже почти и нечего ей сказать.
Тем не менее картина представлялась ей достаточно ясно. И если она на правильном пути, если ее версия подтвердится, то она сделает так, чтобы правосудие свершилось, насколько это теперь возможно. Ради этих девочек. И она даст ответы тем, кто их любил и искал. Если же она ошиблась и забрела не туда – тогда она вернется назад и начнет все сначала.
Ева так и объявила Рорку, когда одевалась на работу.
– Ты не ошиблась. Во всяком случае, в основных своих предположениях. Я тоже дал голове отдохнуть, – добавил он. – И вот что я тебе скажу: не может человек без веской на то причины бросить работу, работу, которой отдавал всего себя. И бросить сестру, которую, по его убеждению, он обязан всячески оберегать. Должна быть причина!
– Например, пассия на стороне, которую я упустила, и внезапная потребность ее как следует отделать. Но нет, – остановила себя Ева, – если бы у него были серьезные отношения, будь то с женщиной или мужчиной, это не могло пройти мимо меня. К тому же секс для него по своей важности не идет ни в какое сравнение с его миссией. И с его сестрой. Он ни за что не оставил бы ее разбираться со мной в одиночку, если бы не веские причины или глубокое отчаяние.
– Значит, у тебя остается только убежденность в его причастности – в той или иной форме – и женщина, у которой заблокированы воспоминания о том, что она пережила подростком в этом здании.