– Скажите, иметь такого красивого отца – это для вас как? – поинтересовалась Мюу. – Так, чисто из любопытства спрашиваю.
Сумирэ вздохнула: сколько же раз в жизни ей задавали этот вопрос? – и ответила:
– Ничего особо приятного в этом нет. Все думают одинаково: “Вот – абсолютно красивый мужчина. Просто чудо! А вот – его дочь, так, ничего особенного”. И делают заключение: “Не иначе – какой-то атавизм”.
Мюу повернулась к Сумирэ и, слегка выпятив подбородок, стала рассматривать ее лицо. Словно остановилась в музее перед понравившейся картиной, чтобы рассмотреть ее получше.
– Неужели вы и вправду все это время так считали? Как это неправильно! Вы – очень красивая девушка. Отцу-то уж точно не уступаете! – сказала Мюу. После чего протянула руку и как-то очень естественно коснулась пальцев Сумирэ. – Вы даже не знаете, насколько вы обаятельны.
Лицо Сумирэ запылало. Сердце громко забилось в груди – словно обезумевшая лошадь понеслась бешеным галопом по деревянному мосту.
Они проговорили друг с другом весь остаток вечера, не замечая, что происходит рядом. Вокруг гудела свадьба. Люди вставали и произносили какие-то слова (должно быть, отец Сумирэ – тоже), да и еда, вроде, была вполне приличной. Но в памяти не осталось ни единого воспоминания. Что ела – рыбу, мясо? Как ела – демонстрируя хорошие манеры, пользовалась вилкой с ножом или хватала пишу руками и облизывала тарелки? В памяти – полный провал.
Они говорили о музыке. Сумирэ обожала классику и еще в детстве любила копаться в пластинках, которые собирал отец. Музыкальные вкусы Мюу и Сумирэ во многом совпадали. Обе любили фортепианную музыку и считали, что значительнее 32-й сонаты Бетховена для этого инструмента ничего не написано. А запись этой сонаты в исполнении Вильгельма Бакхауза, выпущенная компанией “Декка”, его трактовка – безусловно образец для подражания, великолепная игра, которой нет равных. И при этом в трактовке Бакхауза столько счастья, столько радости жизни!
А произведения Шопена, записанные еще в эпоху моно, особенно скерцо в исполнении Владимира Горовица – без сомнения, они просто “thrilling”<Thrilling (англ.) – волнующий, захватывающий. >. Прелюдии Дебюсси у Фридриха Гульды прекрасны и полны юмора. А Григ – как он хорош у Гизекинга, какую вещь ни возьми. Прокофьев, когда его играет Святослав Рихтер – здесь есть рассудительная сдержанность и потрясающая глубина моментальных слепков настроения, почему и стоит слушать их очень внимательно. А Ванда Ландовска и сонаты Моцарта для фортепиано в ее исполнении – в них так много теплоты и бережного отношения к произведению: непонятно, почему критики не оценили эту работу пианистки по достоинству.