Я занялась стиркой, потом развесила ее постельное белье сушиться и села на веранде с книгой – ждать, когда Сумирэ вернется. Прошло утро, близился полдень, но ее все не было. Я занервничала и пошла проверить ее комнату, хоть и чувствовала, что это не совсем правильно. Вдруг я подумала: а если она уехала с острова? Но ее вещи были по-прежнему распакованы, кошелек и паспорт на месте, купальник и носки сушились в углу. На столе валялись монеты, бумажки для записок, разные ключи. Один – от входной двери коттеджа.
Мне стало как-то не по себе. Дело в том, что на пляж мы ходили через горы и всегда надевали прочные кроссовки и футболки поверх купальников. А полотенца и бутылки с минеральной водой клали в парусиновые сумки. Но и сумка, и кроссовки, и купальник – все осталось в комнате. Пропали только ее дешевые сандалии, купленные в соседней лавке, и моя тонкая шелковая пижама, которую я дала ей ночью. Недолго погулять рядом с домом – это еще ладно, но часами разгуливать в таком виде?
Днем я пошла ее искать и искала до вечера. Я сделала несколько кругов в окрестностях нашего коттеджа, сходила на пляж, потом спустилась в город, обошла его вдоль и поперек, и в конце концов вернулась домой. Сумирэ не было нигде. Солнце постепенно скрылось за горизонтом, наступила ночь. Погода резко изменилась, стало совсем не так, как накануне: поднялся сильный ветер. Всю ночь грохотали волны. Я просыпалась от малейшего звука. Входную дверь я не запирала. Наступил рассвет, но Сумирэ так и не вернулась. Ее кровать оставалась такой же, как я ее застелила. Тогда уже я пошла в полицейский участок – он совсем рядом с портом.
– Я все объяснила одному полицейскому, который свободно говорил по-английски. “Мы путешествуем вместе с одной девушкой, и она пропала, уже две ночи ее не было дома”, – сказала я. Но полицейский отнесся к моим словам не слишком серьезно.
“Вернется ваша подруга, – сказал он. – У нас такое часто случается. Здесь сплошная тусовка, все развлекаются. Лето, молодежь…” Когда я появилась у них на следующее утро, полицейские уделили мне чуть больше внимания. Но все же не до такой степени, чтобы оторваться от стульев и начать что-то делать. Тогда я позвонила в наше консульство в Афинах и объяснила ситуацию. К счастью, мне попался довольно приятный человек. Он сказал что-то по-гречески начальнику участка – и, видно, достаточно жестко, ибо после этого полицейские всерьез зашевелились и начали расследование.
Но зацепиться им было абсолютно не за что. Они опросили людей и в порту, и по соседству с нашим домом, но Сумирэ никто не видел. Ни капитан парома, ни кассир тоже не припоминали, чтобы в последние дни какая-нибудь молодая японка садилась на паром. Выходило, что Сумирэ должна быть на острове. И к тому же, как она могла купить билет на паром – денег-то у нее с собой не было. Вообще невероятно, чтобы молодая японка разгуливала в пижаме по такому маленькому острову совершенно незамеченной. Может, заплыла далеко в море и утонула? Полиция беседовала еще с одной парой – мужчиной и женщиной средних лет из Германии: в то утро они долго плавали на нашем пляже за горой. Они сказали, что не видели никакой японки – ни в море, ни на тропе к пляжу. Полицейские пообещали мне продолжить расследование и делать все, что в их силах. Думаю, они и так сделали достаточно много. Но время шло, а все оставалось без изменений – никаких новостей.