— Да нет, просто проходил мимо, — сказал Андрей и, забросив на плечо лопату, хотел удалиться.
— Вы, наверное, у Федора остановились? — спросила внезапно женщина. Андрею понравился ее настойчивый, но грустный голос, и он утвердительно кивнул.
— Надо будет заскочить к нему, — сказал Сергей Петрович и зачем-то расстегнул «молнию» на куртке. — Самогон у деда — как слеза!
— Разрешите взглянуть на карту, — попросила женщина, видно, заметив у Андрея в руке сложенный лист.
— К сожалению, служебная, — сказал Андрей, посмотрел на ее бледные губы, отвернулся и, не попрощавшись, зашагал прочь. Когда он немного отошел, за его спиной раздался треск и сопение. Андрей посмотрел назад. К машине из кустов выбрался парень в брезентухе, наверное, шофер. Он притащил двух глухарей и теперь держал их на вытянутых руках, демонстрируя то ли для хирурга, то ли для Сергея Петровича, а женщина пристально, не отрываясь, глядела вслед Андрею.
После этой встречи Андрею расхотелось возвращаться к Федору.
Замшелый пень — реликтом прикидывался, землю жалел, а сам все ходы-выходы знает… Ну ничего, председатель под него такую мину подведет… Выкорчуют…
Побродив два часа по лесу, он окончательно продрог и потащился в сторону мертвой деревни.
Федор встретил его у ворот и нарочно сердитым голосом спросил:
— Ты чего это моих гостей пугаешь? Они чуть полные штаны не наложили от твоей образины.
— Да плевать я хотел на них, — сказал Андрей и вознамерился проскочить мимо Федора в теплую избу.
Федор, выпятив грудь, загородил ему дорогу.
— Можешь радоваться, инженер, убрались они отсюда, на заимку поперли — а ты хоть знаешь, что это птицы большого полета?
— Стервятнички.
— Не чета тебе, теленку, они не только председателю тутошнему могут холку намылить, они в районе кое-что значат! Да я бы на их месте на тебя и не взглянул бы — подумаешь, из города, экая цаца!
— Не надо было соглашаться, чтобы я остался у вас, — сказал Андрей. — Так что терпите.
Федор крякнул и, осклабившись, толкнул Андрея в плечо. Андрей тоже в ответ состроил улыбочку, и оба, довольные, подошли к крыльцу.
— Вечером у нас банька проглядывается. Ты как, балуешься?
— Еще как, — сказал Андрей. — В городе у нас компашка, и мы каждый вторник посещаем сие заведение; только баня в городе — дрянь и пар — гадость, разве с настоящей деревенской сравнишь?
— А венички у меня, — сказал Федор и раскинул руки. — Раз хватишь — второй не захочешь.
— Может, помочь по баньке?
— Для начала перекусим. Потом будем воду таскать, а старуха к вечеру вареники закатит с картошкой.
Через час Андрей уже носил воду из колодца двумя огромными ведрами в баньку, которая торчала на краю огорода. Федор возился с печкой железной бочкой, обложенной плоскими камнями. Умаявшись, Андрей присел на порожек и стал смотреть, как Федор, отворив дверцу, шурует короткой кочергой и отсвет падает на его сосредоточенное лицо. Впервые ему захотелось сказать что-то хорошее этому непонятному человеку, но он промолчал и, подхватив ведра, принялся наполнять водой вторую бочку, которая заняла весь угол между полком и дверями.