— Царство божее, не иначе, — сказал Федор и снял с бочки массивную крышку. — Ох, и порадуем косточки.
Андрей пристроился на край нижней ступени полка и замер.
Федор почерпнул из бочки ковшом кипяточку и плеснул с оттяжкой на камни. Загудело.
— Это для разгону.
Андрей сцепил руки, сжал колени. Сейчас дойдет… Сейчас начнется… Ударило в лицо. Ну и парок, черт его дери, — а старый хрыч опять подкидывает, сдурел, хоть бы разогреться дал!
Федор бросил ковш на скамейку у порога и полез под самый потолок.
— Веник распарь, — Федор растянулся во весь громадный рост на полке так, что пятки нависли над каменкой.
Андрей взял веник, окатил его кипятком и потряс над камнями, чтобы листочки не склеивались, чтобы каждый был самостоятельным. И хотя он больше знал об этом из разговора друзей, чем из практики, все у него получилось лихо.
— Может, уважишь немощного старичка? — сказал Федор. — Ридиклит замучил.
— Это можно, — ответил Андрей и, не спрашивая согласия Федора, поддал парку. Защипало уши, руки. Скользнуло по хребту. Федор крякнул и громко застонал.
Артист.
Андрей, легко подрагивая веничком, прошелся по спине Федора, добрался до черных пяток, вернулся обратно и неожиданно врезал промеж лопаток, но не сильно, а так, чтобы парком схватило.
Минут через пять Федор запросил пощады. Кое-как сполз вниз, бухнулся головой в кадку с холодной водой. Спина его покрылась темными пятнами и мелко вздрагивала.
— Ну и как? — спросил довольный Андрей.
— Сердчишко уже не то…
Приоткрыли дверь. Воздух пополз понизу, трогая ноги. Федор присел на скамейку, низко наклонил голову. Андрей опустился на корточки. Оба дышали глубоко и жадно.
— Ничего, — сказал Федор, потирая ладонью широкую грудь. — Погодь, еще отыграюсь.
— А Семен Карпович, наверное, тоже любитель попариться?
— Еще какой! Ему бы — с кваском да травкой. Раз меня чуть до смерти не упарил. Сам навроде — кожа до кости, а внутри стержень!
— Я у вас тут фотографию видел, где он молодой с орденами. Здорово, выходит, воевал.
— У меня тоже орден есть! — выкрикнул зло Федор и ткнул пальцем в грудь.
Андрей с трудом различил с левой стороны бледную наколку.
— Когда он фашистов долбал, я лес валил… Эх, и времечко было тьфу!
— А за что вас? — спросил осторожно Андрей, хотя и подумал, что, может, не стоит спрашивать.
— Какая тебе разница? Только я свое до сих пор не наверстал.
— Сыновья-то в городе? — быстро спросил Андрей, чтобы сменить тему.
— Как же, начальнички! Только вот погода установится, сразу припрутся на казенной машине — за мясом. Бычок и два борова — это для них. Все лето со старухой упираемся, а они приедут, заберут — и до весны, а там по новой… Зато начальнички, оба! Выучились, едрена вошь…