Вадя, лежа на спине, наблюдал за далекими рыбацкими парусами. Он думал о дальнем плавании. Мысли Бориса шли в другом направлении. Он думал: «А все-таки „Всевидящее око“ не совсем всевидящее. Никогда никакое око не узнает об императоре Веспасиане и дворнике Никите». А Коля дремал, положив голову на руку.
— Коля, — вдруг спросил Борис, — скажи, кто, по-твоему, «Всевидящее око»?
— Не знаю.
— А я знаю. Это Алеша Чижиков. Нина все ему рассказала… Ох, как я ее ненавижу! — сказал Борис.
Сказал и загрустил.
Не прошло, однако, и четверти часа, как он ласточкой прыгал в воду, с громким смехом нырял и кувыркался, подражая крику парящих над водой чаек.
Коля заплыл далеко-далеко.
А Вадя не купался. Держа в руках комок зеленоватой береговой глины, он что-то усердно лепил из нее: сначала вышел горбоносый, длиннобородый дед, потом голова оленя и, наконец, чертик. Рожица у чертика была грустная-грустная.
Была большая перемена. Двор школы с фонтаном в центре и скамьями в тени акаций звенел веселыми голосами. Кто упражнялся на кольцах, кто на турниках, кто просто сидел у фонтана, глядя на жемчужные, бьющие ввысь струи. Фима Линецкий, окруженный малышами-первоклассниками, читал вслух «Пионерскую правду», Женя Сименцул приводил в порядок школьную клумбу, а Валерий Стуржа, страстный поклонник кожаного мяча, подбрасывал ногой свою собственную кепку.
Поодаль, под кроной серебряной оливы, стояла неразлучная тройка. Вид у друзей был необычайно строгий и в то же время таинственный. Борис держал в руках записную книжку и наготове ручку-самописку. Составлялись списки команды будущей водной станции.
— Сименцул? — спросил Вадя.
— Он может хранить тайну. Я за него ручаюсь, — ответил Коля.
— Одно плохо, — выразил сомнение Коля, — он всегда нянчится со своими кактусами и цитрусами…
— Зато он может плотничать и никогда не хнычет, — сказал Борис. — Кто за Сименцула? Все!
— Линецкий! — назвал следующего Коля. — Он хороший товарищ.
— Верно, — поддержал Вадя. — И стихи пишет. И дисциплинированный.
— Какой же из него выйдет матрос, если он хочет быть аптекарем? — сказал Борис. — Банки-склянки…
— Ладно, не придирайся. Он напишет о нашей водной станции… вступился за Липецкого Коля.
— А плавать он умеет? — спросил Борис.
— Умеет, — заверил Вадя.
— Что ж, тогда можно, — согласился Борис, правда не очень охотно. — Теперь Вася Херсоненко?
Вася прошел единогласно. Так же прошел и Шевчук, художник 7-го класса.
Следующим Вадя назвал Валерия Стуржу.
— Он же футболист… — запротестовал Коля.
— Ничего, что футболист: он сильный, веселый и хорошо ныряет, — сказал Борис.