— Мы тоже. Мы хотим остаться людьми! Мы… — Теофил схватился за голову, ероша торчащие дыбом волосы. — Я понял! Понял!.. Мы должны прийти все вместе, держа в ладонях свою песчинку! Вместе… Добрые люди…
Хохот тварей сотряс подземелье.
— Знаю! — сжал кулаки Теофил. — «Тот, кто может перевернуть часы, должен вспомнить Живое слово!» — так написано в послании Источника.
Шум затих. В барабанные перепонки врезался тонкий свист. Звук нарастал, превращаясь в шипение. Заметались по сводам зеленые лучи, высекая из камней искры. Скользкие в амфитеатре задвигались, сбивались в клубки.
— Хватайте его! — голос Аляруса тонул в шипении, словно проткнули гигантскую шину. Теофил рванулся в сторону от катящихся прямо на него скользких комков извивающейся слизи.
— Я вспомню, вспомню… Сейчас…
… — Вспомню… — бормотал он, выныривая из сна. — Все вместе! Каждый со своей песчинкой! Со своим маленьким солнцем… Живое слово… Брр… Что это было?.. Если я сойду с ума, что будет с Теей? Детка, детка… Господи, что же делать?
Теофил осторожно пошевелился, стараясь не разбудить прижавшуюся к нему девушку. Пустой вагон, громыхая на стыках, несся в промозглую ночь. Куда, куда они бегут? Кто спрячет, поможет, поймет? Кто поверит, протянет руку? Да разве от них уйдешь? Севан не солгал — на беглецов объявлена охота. «Они заразят тебя и обрюхатят твою девочку…» За дверью в темноте тамбура маячит темный силуэт гонца подземелья, караулящего добычу. Сейчас важно только одно — спасти Тею!
— Спи, спи, радость моя… — Филя осторожно подсунул под золотистую голову тючок с имуществом и поднялся. Несколько мгновений стоял над спящей, боясь потерять сознание от мысли, что видит её в последний раз. Кончиками пальцев коснулся шелковистых волос, словно благословляя и решительно двинулся в конец вагона. Поезд тормозил у неизвестной станции. Теофил вышел в тамбур и тронул за плечо отвернувшегося от него путника. Тот понял знак и стоило лишь дверям отвориться у темного перрона, выскочил вслед за ним в дождливую ночь. Филя пробежал вдоль вагона, заглядывая в рябые от потеков окна. В полумраке светился белый платок Теи и ореол золотых волос — как на иконе. С трудом оторвав взгляд, Филя обернулся к преследователю.
— Я в вашем распоряжении, — сказал он тому, кто неслышно стоял рядом. Рука в перчатке медленно поднялась, легла на стекло, скрыв лицо Теи и скользнула вниз, оставляя размытый след. Набрав в легкие воздуха, Теофил сжал кулаки и что есть мочи саданул врага в бок. Ответный удар сбил его с ног. Повисли на шнурке свалившиеся очки, мокрый асфальт охладил взорвавшуюся болью челюсть. Разноцветные круги поплыл в охватившей его темноте.