На картине, расположенной в центре, разлилась от края до края бездонная лазурь, а в ней, над зелено-голубым летучим шаром Земли парят песочные часы. Отсветы небесного сияния играют на стеклянных боках полусфер, висящих в горизонтальном равновесии, как знак бесконечности. Свет и мрак пойманы в прозрачные садки, чуть покачивающиеся, словно чаши весов.
Мозаичный паркет натерт до блеска, в углах зала притаились тени и разделяет слова говорящих такая тишина, что слышно, как стучит сердце. Против картин двое стоят в обнимку, не разжимая скрещенных за спинами рук почти сиамские близнецы. Разве разберешь, чье сердце колотится гулко и торопливо? И, похоже, с них рисовал неизвестный художник Адама и Еву.
— Специалисты предполагают, что автором этого триптиха является неизвестный предшественник Иеронима Босха. Полотно справа представляет собой подробную и отчасти, аллегорическую иллюстрацию к истории, которую я вам поведал, — завершил долгий рассказ Хозяин и устало опустился на обитую вишневым бархатом банкетку.
— Значит все, что вы рассказали нам про Алярмуса и Дочь Источника тоже историческая гипотеза? — поинтересовался сухопарый брюнет, строго глядя из-за круглых очков. В его коротко подстриженных и довольно редких у лба волосах проглядывала седина.
— Так гласит предание, друзья мои. Я лишь пересказал живущую в моем роде легенду, — господин в жилете виновато улыбнулся. — Легенду, интриговавшую, между прочим, серьезных ученых.
— А что это застряло в перешейке часов? — голос блондинки, вовсе не девочки и далеко не тростинки, прозвучал тихо.
— Песчинка добра, полагаю, — взглянув на гостью с чрезмерным любопытством, Хозяин спохватился и отвел глаза.
— Да нет! Приглядитесь хорошенько! — вспыхнув, она подвела к полотну спутника. — Ну что я тебе говорила? Здесь же прекрасно видно — это одуванчик!
— Верно, верно! Я забыл внести уточнения. Одуванчик! — оживился старик. — Тот самый одуванчик, который расцвел из последней песчинки добра и помог удержаться оставшимся.
— Но ведь в вашей истории Света оставалось слишком мало, что бы спасти цивилизацию, как я понял. Истекали последние минуты. А на картине часы лежат и золотых песчинок в нем полным-полно! — мужчина вздохнул. Полагаю, в вашей легенде восторжествовал вполне дидактический хеппи-энд: под воздействием просветительской миссии Теофила люди одумались, ожили душой и принесли в ладонях свою крупицу добра. Каждый внес свой посильный вклад и сплоченный коллектив человечества одолел гадкого змея.
— Похоже, вы не любитель утопий. Тогда — вот вам житейский реализм. Вы, разумеется, знаете, как плодовиты одуванчики. Их упорно выкорчевывают, выжигают химией, топчут. А один остался, пустил семена по ветру, глядишь на следующую весну — целое поле! Сорняк, полагаете? — хитро улыбаясь, седой господин покачал головой, поднялся и подманил гостей к полотну.