Земля обетованная, июнь 1931
В купе беспрерывно и однотонно жужжат мухи, воющие свистки паровоза, повышаясь в тоне, летят вдоль поезда и исчезают где-то в оставленном ими Марнесе.
Арон много раз видел в альваре поезда, но сам никогда не ездил. Настоящее приключение: мчаться по острову всего в нескольких вагонах от огромного, роскошного, пышущего жаром черного паровоза с ярко-красными колесами и сверкающими маслом рычагами, с длинной трубой и забитым углем тендером. В степи густо зеленеет трава, будто пустыню, которую он видел в учебнике, выкрасили в зеленый цвет и понатыкали кустов тут и там. Арон высовывает голову в окно. В лицо бьет встречный ветер, в глаза иногда попадают частички несгоревшего угля, но он не обращает внимания, его поражает и радует, с какой быстротой мчится поезд, обгоняет идущие параллельно машины и автобусы.
Кое-где попадаются степные хутора с амбарами и коровниками, и тут же в памяти оживает картина прошлогодней ночи, когда обрушилась стена амбара. Грохот, клубы пыли – и тишина. Ни звука.
Стена так и лежала, как повалилась, – почти целиком. Но не плоско. Между земляным полом и стеной с одной стороны был просвет, похожий на вход в подземную пещеру. Арон стоял и словно парализованный глядел на эту черную плоскую дыру И тут Свен положил руку ему на спину и подтолкнул.
– Лезь же… – шепотом прорычал он, потный и дрожащий от возбуждения и страха. – Лезь и возьми его деньги.
И он полез. Полз по холодной земле, ему было очень страшно: стена в любую секунду могла осесть. Оцарапал гвоздем лоб, пригнул голову и полез дальше.
К телу Эдварда Клосса, который лежал там, придавленный стеной. Совершенно неподвижно…
Арон поежился. Ему не хотелось вспоминать ту ночь.
Но Свен был в хорошем настроении. Они проезжали поля, хутора, где возились крестьяне, и он махал рукой чуть не каждому.
– Ты их знаешь?
– Откуда? Нет, конечно… но все рабочие мне как братья. Настанет день, и им тоже не надо будет возиться в дерьме.
После Каллегуты железная дорога делала резкий поворот на запад, к Боргхольму. На подъезде к городу вновь показалось море, будто кто-то приложил к берегу синюю линейку в надежде выровнять горизонт. Арон и на пароме тоже никогда не плавал. Он вообще нигде не был. И на континенте не был. Жил на острове.
Каменное здание вокзала показалось ему огромным. Они вышли на привокзальную площадь и пошли по прямым улицам. Им попались двое в черных костюмах – они посмотрели на Арона и Свена, на их бедную одежду и о чем-то зашептались.
– Обо мне говорят, – тихо сказал Свен. – Они знают, кто я такой.