– Деньги за билет ты, само собой, получишь, – примирительно улыбнулся Мате. – Только… сам понимаешь: и отец, и дядя Кент, и Вероника должны быть уверены, что ты с нами, так что не показывайся им на глаза до нашего прихода. Поиграй с кем-нибудь.
Поиграть? С кем ему здесь играть? Ни одного приятеля в поселке. И как назло, никого в его возрасте. Либо старше, либо совсем малышня. Старшие в компанию не берут, а с малышами неинтересно.
В доме нигде не спрячешься, у взрослых пирушка, начнут бродить по комнатам… Хорошо бы исчезнуть, а потом появиться, перепрыгнуть во времени через три часа… если бы это было возможно, он так бы и поступил.
– Привет, привет!
Отец появился в гостиной и поглядел на устроившихся на диване сыновей – Юнасу показалось, что смотрит он с некоторым удивлением, будто впервые их видит, хотя за последние годы они встречались не раз и не два. Несколько раз.
– Значит, кино в городе?
Юнас промолчал.
– Поедете на автобусе, Мате?
– На машине. Урбан поведет.
– О'кей. Значит, никакого пива.
Мате возвел глаза к потолку:
– А ты-то сам? У вас же сегодня вечеринка, выпьешь небось от души?
– Ничего подобного, – сказал отец, отводя глаза. – Что вообще за разговор? Ты меня хоть раз видел пьяным?
– Мать видела. Говорит, ты даже на свадьбу пришел поддатым.
Юнас молчал. Ему был неприятен этот разговор. Хоть бы тетя Вероника появилась, прямо сейчас…
Отец посмотрел на Матса:
– Это было давно. Вас еще и в проекте не было. В нашей первой квартире… мы тогда пировали круто, иной раз и с перехлестом. Кстати, Анита тоже не была такой уж трезвенницей. Тоже вытворяла дай бог…
– Не кати на маму…
– Я говорю, как было, Мате.
Юнас медленно, стараясь не обращать на себя внимания, встал с дивана. Никто, может, и не заметит. Он мелкими бесшумными шажками двинулся к стеклянной двери на веранду Осталось только открыть дверь…
– Юнас?
Он остановился и повернулся. Где только отец нашел такую улыбку – словно приклеенная.
– Пошли искупаемся?
Голубое, даже синее небо, ни облачка, сухой теплый воздух, но Юнаса знобило. Ему было очень одиноко, хотя рядом с ним шел отец. Никакого кино в Кальмаре… Одиночество, одиночество, одиночество…
Они перешли дорогу и вышли на обрыв. Отец почти все время молчал. На секунду остановился около кургана и показал на камни:
– Многие думают, там клад зарыт. Но ты-то знаешь, что это древний могильник?
Юнас кивнул:
– Мы учили в школе. Бронзовый век. Между каменным и железным.
– Вот именно. Тут и лежит какой-нибудь вождь бронзового века. Знаешь могильник короля Мюсинга на юге острова? И здесь какая-нибудь шишка, только помельче. Ты ведь не боишься могил?