— Но ты ждешь его! Я вижу, как тебе плохо. Черт! Не думал, правда, что это так серьезно.
— Серьезно? О чем ты? Немного увлеклась… — Она пожала плечами, и стала неторопливо отрывать лепестки стоящих в китайской вазе алых роз. Эх, Пит, если бы я знала, что это такое. Ну то, что я все время изображаю на сцене.
Агнес не лукавила. Иногда ей казалось, что она страстно влюблена. Она флиртовала, затевала сложную интригу… Но несколько свиданий — и страсть испарялась, словно спектакль окончился и на сцене погас свет. Она вновь погружалась в работу, тяготясь надоедливым поклонником и не мучаясь сожалениями.
— Я — зачарована славой. Только её люблю, ей предана и верна… А мужчины — всего лишь забавная игра, — сказала она с неожиданной горечью.
Питер знал, что это и в самом деле так. Он осторожно взял терзающую алые лепестки руку и молча поцеловал, признавая свою капитуляцию.
Спектакль не отменили — Агнес справилась с простудой, а о близости с Питером больше ни разу не вспоминала. Дня через три мимоходом спросила: Почему не заходишь ко мне? Разлюбил?
— Лучше быть необходимым другом, чем обременительным поклонником, ответил он заготовленной фразой.
Но она не расслышала, углубившись в изучение предоставленных Питером финансовых отчетов.
Кто бы подумал, что через два дня Агнес сразит самый сокрушительный и свирепый вирус любви…
— Я поняла! — обрадовалась Ди. — Ей нужен король! Ты же упоминала про какого-то короля? Так ей и надо вертихвостке. Актриса и монарх! Вот ведь наказание.
— Милая, разве мы можем знать, где найдем, а где потеряем…Да, Агнес папала в сети любовной страсти. И это оказалось чудесно!
В день закрытых гастролей мэр Сплита устраивал для мадмуазель Петти прием на яхте. Погода все ещё не радовала, но шторм утих и господин Стефович хотел порадовать гостью роскошным ужином. После спектакля Агнес переоделась в вечернее платье прямо в своей гримуборной. Ей так часто приходилось менять туалеты, что она научилась блестяще делать это в любой обстановке.
Еще шумела на площади выходящая из театра толпа, а звезда, двадцать минут назад раскланившаяся перед занавесом под дождем летящих к ней цветов, была готова к ужину на яхте.
Черная тафта, собранная в широченную юбку, шуршала и матово переливалась в свете гримерных ламп. Поверх узкого, затянутого в талии лифа — маленькое болеро, расшитое стекляусом и серебряной нитью. Секунду поколебавшись, Агнес достала из гардероба широкую накидку из пушистого алого букле. Меха и перья под дождем выглядят смехотворно, а красный цвет хоть немного добавит яркости этому неудачному вечеру.