— Вот они и метят в актрисы, чтобы побывать и Сильвой и Марицей.
— Но всему приходит конец. Однажды наступает страшный день — актриса видит в зеркале ушедшие годы.
«Твоя звезда меркнет» — сказала себе Агнес, вглядываясь в зеркало. Наедине с собой она впервые призналась в том, что не хотела, ни за что не хотела замечать — швыряла подальше газеты с портретами молоденьких актрис, не обращала внимания на успехи соперниц и собственные неудачи. Она шла напролом, ощущая, что попадает в ногу со временем.
Но время ускоряло свой ход — стремительно менялись вкусы, настроение, мода. Эпоха «Королевы чардаша» уходила в прошлое. Идолом толпы становилась Мадонна — дрянь, стерва, черная кость. В цену входило обаяние порока, цинизма, коварства. А тридцать пять — не тот возраст, чтобы все начинать заново.
— Может плюнешь на сегодняшний прием? — засомневался Питер, увидав стоящую перед зеркалом Агнес. Он приехал за ней в смокинге и черном плаще, как всегда сдержанно элегантный. — Хочешь, я позвоню господину Стефовичу? Возможно, у тебя снова поднялась температура. Глаза блестят и на щеках какой-то лихорадочный румянец.
Агнес отключила лампы, чрко светившие вокруг большого гримерного зеркала. Комната погрузилась в зеленоватый полумрак шелкового абажура на низком торшере. Сильнее запахли цветы в многочисленных корзинах и вазах.
— Не надо звонить. Подойди сюда.
Питер встал рядом. Они смотрели на свое отражение, обрамленное прямоугольником погашенных ламп.
— Смотри, Пит, вон там, за нашими спинами, большеротая девчонка с лентами в волосах и в деревянных сабо… А у рыжего паренька повязан длинный фартук и в руках — поднос с поллитровыми пивными кружками.
— Да, Агнес. Мы их видим, а они нас — нет. Они нам нравятся, а мы им?
— Да они чертовски завидуют нам, Тихоня! — Агнес толкнула Питера в бок. — Проснись! Разве тогда мы могли вообразить что-либо подобное?
Питер вздохнул: — Если честно, я мечтал о другом.
— Хотел стать хозяином ресторанчика? — Агнес натянула перчатки, подхватила алую накидку и пошла к двери.
— Наверно! Но главное… Главное — я считал себя твоим женихом.
Агнес расхохоталась так рассыпчато и звонко, как умела делать это на сцене только она одна.
…Драгомил Стефович — мэр Сплита с гордостью показывал гостям яхту, приобретенную у итальянского друга в качестве «прогулочного средства для гостей города».
— О нет, господа, это суденышко и все на нем имеющееся — муниципальная собственность. Ведь у нас почти социализм, — подмигнул он немногочисленным приглашенным. — Но здесь я принимаю лишь самых дорогих гостей. Госпожа Петти! Я и моя супруга — ваши верные поклонники.