Я не могла себя заставить подойти к нему. Ноги словно приросли к полу. Я не могла спрятать ужас, отвращение — чувствовала, как перекосился мой фейс, ну, не совладала я с собой! Смотрела только на его лицо… Все какое-то бугристое, в ямках справа… Перекошенное из-за этого… с огромной вмятиной на щеке… С такой же бугристой шеей… Как будто кто-то взял, поднёс огромный факел и провёл им по правой половине. Но то был не след огня…
Не знаю, сколько я стояла китайским болванчиком и глазела. Геллан не двигался. Стоял вполоборота, правой стороной ко мне… Стоял и ждал.
За пазухой завозился кролик. Запищал как-то растерянно, будто заплакал. Я погладила его через толстовку.
— Что едят ваши кролики? — спросила, отведя наконец глаза.
— Мерцатели?
— Ну… да, наверное. Так это мерцатель плачет у меня за пазухой?
Я решительно подошла к камину и опустилась на колени рядом с ногами Геллана. Осторожно вытянула футболку из джинсов и почувствовала, как шлёпнулась толстая тушка. — Не бойся, никто тебя не съест… Вы ведь не едите их, нет?…
Спросила и подняла голову. Он смотрел на меня как-то… словно думая, что я за дикарь такой. Но в глазах уже расцветала улыбка.
— Нет. Мы не едим мерцателей и маленьких девочек. Тебя не съела бы даже Пиррия.
— Вот ещё. Подавилась бы, кобыла хренова.
И тут он засмеялся. Красиво так, чисто, радостно.
— Дара, с тобой не соскучишься.
— О да… Я веселая, что трындец. Вы тут еще обрыдаетесь все от моей жизнерадостности.
Мерцатель пискнул и, встав на задние лапки, потерся мордочкой о моё лицо.
Геллан присел на корточки рядом и осторожно провел по моей щеке левой, не обезображенной рукой. Пальцы засветились радужно. Я представляю, какая у меня была морда… В волосах что-то с треском бабахнуло, я взвизгнула, мерцатель радостно заурурукал, а по полу поползла лиана. Я прям как мать-земля сидела, разбрасывая бело-голубые ветки вокруг…
— Мерцатели любят мимеи. А мимеи любят мерцателей. Но я ещё никогда не видел, чтобы мерцатели становились ручными… Как твой…
Короче, кролик урурукал возле мимеи, та кидала в него бутонами и листьями — вот прям отделялись — и в лапки этой толстой заднице падали. А тот ими хрустел, закатывал глаза от наслаждения и распушивал длинный хвост радужным фонтаном. Завораживающе красивое зрелище!
И тут я поняла, что устала. Так устала, словно не конь ушастый нас вёз, а я тащила на себе уродливого Геллана, мерцателя, лошадь и заросли мимей…
— В твоих хоромах есть комната для девочки? С ванной и туалетом? Что-то мне прям нехорошо…
Он молча поднялся с колен, протянул руку и повел куда-то. Я не очень старалась рассматривать, чтоб не впечатляться. Мерцатель пыхтел рядом, трусил толстой тушкой, стараясь не отставать. По всей видимости, он не хотел со мной расставаться.