Его нашла Келлабума — почти бездыханного, сверкающего в рассветных лучах солнца, как клад или несметное сокровище, неожиданно попавшее на поверхность земли. Несколько месяцев беспамятства, боль, терпеливые руки знахарки — точные до жестокости, но не дрогнувшие ни разу, особенно, когда она орудовала ножом, выковыривая солнечные камни из его тела…
Почти год он провёл в глуши — слабый, беспомощный, с плохо заживающими ранами… Мать навещала его. Гладила прозрачной рукой по здоровой стороне лица, что-то шептала, рассказывала… Он помнил только обрывки слов — фрагменты, похожие на старые свитки, растерзанные на клочки и разбросанные далеко друг от друга…
«Не отвергай того, что падает тебе на голову» — это оттуда, из сна и слабости, бредовых видений и нежной любви, которой он так и не напился за эти краткие встречи…
Иногда она приходила с Милой — почти не разговаривающим запуганным зверьком, что сидел в самом тёмном углу, вздрагивая от каждого шороха. В хилом костлявом ребёнке он чувствовал силу — непонятную и непонятую тогда.
Почти всё казалось ему искривлённым пространством, заполненным звуками, движением, тенями и яркими вспышками света. Келлабума говорила, что так он получает дар: через боль и небытие, ощущения и любовь, которой вечно не хватало, но он знал, что она была. В воздухе, дающим кислород, твёрдых руках Келлабумы, девчонке, что не могла произнести ни слова без заикания, полупрозрачной женщине, готовой умереть, только чтобы он жил…
«Никогда не женись без любви, сынок, даже если эти земли провалятся сквозь твердь», — это тоже оттуда.
Дурацкий поединок с Пиррией — из тех же времён. Наверное, он ввязался в него, потому что был слаб и не мог контролировать мысли, желания, эмоции и силу. Она — молодая, самоуверенная сайна, он — жалкий ублюдок, выродок и уже урод, ещё не оправившийся от ран и боли…
На самом деле, победивших не было: за свою дерзость он расплатился двумя неделями беспамятства, но Пиррия об этом не знала.
Долечивали его уже стакеры — жестокие, бесшабашные, похожие больше на зверей по повадкам, инстинктам, обострённой чувствительности, умению изворачиваться, исчезать, балансировать. Он сравнивал их со всполохами драгоценных камней, когда пытался почувствовать силу. Он видел их разноцветными осколками стекла: чистыми и тусклыми, с комьями грязи и налётом от древних нектаров; острыми, опасными, смертоносными; тупыми, непробиваемыми, способными задавить тяжестью; тёмными кусками, полыми внутри и обязательно хранящими что-то там, в тщательно скрываемой пустоте…