Та стояла спокойно, лицо безмятежное, ровное, как на иконе.
— Она не пугает, а гордится, — тихо сказал Геллан.
Мила мазнула мокрым взглядом по брату, Даре и Иранне. Испуг, неверие и… надежда, вспыхнувшая на мгновение и утонувшая в слезах.
— Ну перестань, здорово же! Ты чего! — Дара подскочила к Миле, оглянулась на Геллана, тот только развёл руками, красноречиво показывая на свой наряд, тогда девчонка, не долго думая, вытерла мокрые щёки Милы широкими рукавами платья.
Мила ещё раз всхлипнула и уткнулась лицом в мягкий вырез Дариного платья. Затем нерешительно обхватила девчонку за шею. Почти невесомо, боясь, что оттолкнут. Дара тут же обняла Милу и погладила по спине.
— Всё хорошо, ты молодец!
Геллан и Иранна переглянулись, заметив, как тонкие руки покрепче сошлись на Дарином затылке.
Иранна удовлетворённо кивнула.
— Умылись, вымыли руки и сели за стол, — скомандовала она. — Тебя это тоже касается, Геллан.
Как будто он не знал.
Пока они умывались, миска с краской со стола исчезла, Ви споро накрывала на стол, Иранна восседала по-королевски на своём месте.
— Наконец-то можно поесть, — тихо. но с чувством сказала Дара и поспешила сесть за стол.
Она пробовала всё подряд, наслаждалась едой и ни на кого не обращала внимания. Иранна метала строгие взгляды. Геллан прятал улыбку. Мила ковырялась в тарелке. Ви косо поглядывала на Геллана: видимо, слух о происшествии в конюшне уже разлетелся по замку.
— Меданы волнуются. Ты бы съездил в долину, Геллан. Не забудь только переодеться — Иранна неодобрительно кивнула на его наряд. — Незачем им знать, что ухайлы снова появились здесь.
— Это я виновата, — вступилась за Геллана Дара, — я ж не знала ничего про зеркала… то есть про отражательные поверхности.
— Дело не в этом. — Иранна посмотрела на Дару долго-долго, словно решала, говорить дальше или нет. И всё же сказала:
— Всё изменилось, Дара. Весы закачались, но в этом нет твоей вины. Нет ничьей вины: Обирайна не даёт выбора. Она ведёт по своему пути и бросает людей и не совсем людей в разные обстоятельства, события. Ей нравится месить тесто и смотреть, кто как выкрутится. Кто-то утонет, захлебнется. Кто-то выкарабкается, но подскользнется, застрянет. Кто-то покорно позволит себя измолотить и превратиться в хлеб или печенье… А кому-то суждено пройти через весь замес и стать чем-то новым, не похожим, другим. У каждого своя Обирайна. У всех — общая Обирайна, один путь. Только проходят по нему по-разному.
— Обирайна?.. — у Дары голова закружилась. — Слишком уж умные речи для моих мозгов. Судьба, что ли?..