— Скучно было? — посочувствовала Лина.
— Тяжело… А здесь что? Какие новости?
— Да что… — пожала плечами Алина. — Ну, у Федосеевых сарай с каким-то ценным архивом спалили. Зинку Жулька укусила вот здесь, за пятку. Денис три сета подряд у Карлоса выиграл. Поздравляли, чествовали.
— Он здесь? — оторопела Аня. — То есть, — спохватилась она, — я хотела спросить, что это он вдруг выиграл?
— Прилив сил, душевный подъем. — Алина многозначительно улыбнулась. Купаться пойдем? Там сегодня с утра все жарятся. Я ждала, когда ты приедешь.
— Спасибо. Не жди. Мне вещи разобрать надо. И вообще, сегодня у меня некупальные дни.
Оставшись одна, Аня лихорадочно пыталась осмыслить случившееся. Так что же все-таки стряслось, что? Была ли вообще та ночь на даче Южного? — в отчаянии размышляла она, сидя в шезлонге на веранде. Солнце жгло нестерпимо. Это лишь усиливало переполнявшую её боль. Вот так бы и расплавиться здесь на месте, сгореть, кануть в небытие… Исчезнуть…
— Мать моя, неужто в платье теперь загорают? — удивилась Муся. Скидывай его и жарься.
— Муся, тебе Денис Южный нравится? От него здесь все без ума, растравляя рану, спросила Нюта.
— Тьфу… И говорить не хочется… Бабку свою — Веронику Карповну до инсульта довел — все пьянки, гулянки… С виду-то он представительный. Вон, все девки как очумели. Хорошо, ты у нас девушка серьезная, ничего такого не допустишь.
— А он мне вовсе не нравится. Вот ни капельки, — хихикнула Аня. Надменный, лживый гад… И противный, правда, Муся, противный… — Она истерически хохотала, роняя на синюю шерсть ливень горючих слез.
Весь следующий день, не снимая траурного платья, Аня провела дома. Она никуда не выходила и о запропастившейся Алине ничего не расспрашивала. «На пляже», «В поселок поехали», «У Нины собрались», — по собственной инициативе сообщала Верочка.
А потом произошло ужасающее событие.
Подслеповатая Муся забралась на чердак в поисках какой-то старинной мороженицы и стала свидетельницей жуткой сцены: на старом дерматиновом диване, списанном сюда ещё в хрущевские времена, лежали в обнимку двое соседский Денис прижал к себе совершенно обнаженную девицу. Длинные светлые волосы свешивались до полу с запрокинутой головы. Взвизгнув, Муся перекрестилась и опрометью бросилась вниз.
Прибывшая на следующий день Инга выслушала покаянный доклад дочери о происшествии. Алина умоляла мать не сердиться на Аню, которая давно влюблена в Дениса.
— Я не знала, мамочка, что у них так далеко зашло. Но ведь Ане скоро семнадцать. Сейчас все девушки уже…
— Что значит уже?! — Взвизгнула Инга, с отвращением отвернувшись от пунцовой, опустившей глаза Ани. — И какие это девушки «уже»? Из хороших семей? Что-то не слышала… Эх, Анна, ведь ты за сестру Линочке была… Что теперь-то про нас скажут… И Денис хорош — смазливый, развратный подонок…