— Потому что мы не ведем переговоров, — сказала Ханум. — Мы завоевываем. Когда я смотрю на половину континента, принадлежащую Анократии, я вижу землю. Вижу фермы. Вижу семьи, наши семьи, воспитывающие детей, обустраивающие быт, разводящие скот.
Дагоркун посмотрел на мать.
— Мама, скот не выживет на Нексусе. Это голые скалы. Там недостаточно пищи.
Она отмахнулась от него.
— Это к делу не относится. Мы расширяем территории, или умираем, как мой сын. Это наш путь. Также действует Анократия. Они стоят на пути нашего развития. Мы должны взять их под контроль на Нексусе. Мы должны обескровить их, сломить их дух, а потом начать наступление. Они владеют семью планетами. Семью тучными, богатыми планетами. Это достаточно земли, чтобы прокормить моих детей, и детей Дагоркуна, и детей их детей. Дети должны рождаться на планете, с землей под ногами, и они будут рождаться на Нексусе. Вот ради чего умер мой сын.
Правильно. Ни одна из сторон не готова была прислушаться к доводам рассудка. Я могла понять, почему Нуан Сее был в отчаянии.
— Но если вы так сильно против мира, зачем же вы вообще согласились на саммит? — спросила я.
— Кто сказал, что я против мира?
Ханум вздохнула, протянула руку и погладила Дагоркуна по голове. На секунду опытный воин стал похож на восьмилетнего мальчика, чья мама поцеловала его на прощание перед школой у всех на глазах.
— Я сказала вам то, что диктует политика Орды, — сказала Ханум. — Мои взгляды не имеют значения. Мои люди желают пообщаться с предками. У нас хорошая память. Вы поговорите с Арбитром?
Сделка была очевидной: если я выступлю в их защиту, они будут должны мне услугу. Им даже не нужно обещать ее мне. Моей обязанностью было заботиться о комфорте моих гостей.
— Я поговорю с Джорджем, — сказала я. — Не знаю, насколько велико мое влияние на него, но я попытаюсь. Даже если он согласится, нам нужно будет добиться согласия вампиров и торговцем, что означает, что нам, возможно, придется пойти на некоторые уступки.
— Мы понимаем. — Сказал Дагоркун.
Я встала и поклонилась.
— Благодарю, что разделили со мной чай, Ханум. Пусть ваши дни будут долгими, а солнце слабым.
Ханум кивнула головой.
Дагоркун поднялся, и мы последовали за ним через покои отрокаров. Что-то в словах Ханум о причинах войны казалось мне неправильным. Она прекрасно подобрала слова, с достаточным рычанием в голосе, но я чувствовала, что она не принимает это сердцем.
Дагоркун остановился около двери.
Я вышла за дверь.
— Благодарю за ваше гостеприимство.
— Пожалуйста.
Дверь плотно захлопнулась.
— Что ж, это было поучительно, — пробормотала Калдения, пока мы спускались по лестнице. — Она отчаянно жаждет успеха мирных переговоров.