Вечером? Картер хотел повторить это прямо сейчас, сию минуту. Он еще далеко не насытился. Их первое соитие только распалило его желание. Но ему не получить удовольствия, если Доротея не разделит с ним это головокружительное путешествие к экстазу. Может, солнечный свет делает ее такой застенчивой, такой скованной?
– Сомневаюсь, что смогу дождаться вечера, любимая.
Несколько секунд она молчала, потом взглянула ему в глаза, но лицо ее оставалось безучастным.
– Хорошо. В котором часу мне ждать вас в моей спальне?
Ее натянутый ответ стал первым намеком на то, что жена не разделяет его восторгов по поводу прелестей брачного ложа. Ее короткий тревожный шаг в сторону, когда он подступил ближе, явился вторым сигналом.
– Тебе все еще больно?
– Картер, пожалуйста. Неужели мы должны это обсуждать?
Непонятно почему, но ее тихая мольба привела его в ярость.
– Да. Я не хочу, чтобы ты пугалась и ежилась всякий раз, как я приближусь.
Ее глаза сверкнули:
– Я ничего подобного не делала, сэр. И никогда не стану так поступать. Я знаю и полностью признаю обязанности вашей жены. Все без исключения обязанности. И мне хотелось бы подчеркнуть, что я ни словом не обмолвилась бы о прошлой ночи, если бы вы не спросили.
Ну ладно, в этом она права. Действительно, это он поднял данную тему. Но только лишь потому, что ожидал совершенно другого ответа.
– Я знаю, что первый раз может быть очень болезненным для женщины. Но думал, что хорошо подготовил твое тело. Не понимаю, почему все пошло не так.
– Ах, значит, вам это известно по опыту? И многих девственниц вам удалось совратить за эти годы?
Картер вздрогнул. Эти слова оскорбили его. Она представила его каким-то совратителем. Неужели она и вправду так думает?
– Ты была моей первой и последней девственницей, – решительно заявил он.
– Исключительная честь для меня, надо думать.
– Доротея, в чем дело? Неужели я так сильно ранил тебя? – Он взял ее руку и сжал между своими ладонями, с тревогой ощутив ее дрожь. С волнением он вгляделся в ее лицо, но перед ним была лишь застывшая маска. – Прошлой ночью мы обещали друг другу, что между нами не будет никаких тайн.
Она сжала его ладонь, затем медленно отняла руку.
– Все было не так ужасно. Сначала все шло и вправду чудесно, пока… ну, вы знаете.
– Пока – что? Пока я не проник в тебя?
Доротея застонала:
– Я не могу обсуждать это вслух…
– Это моя ошибка. Я должен был взять тебя медленно и осторожно, но ты была такой страстной, такой податливой. Я совершенно потерял голову.
Картер сопровождал свои извинения милой мальчишеской улыбкой, способной смягчить даже самое холодное сердце, но Доротея не улыбнулась. Она отвела глаза.