— Старшина, гадом буду, ни в одной инструкции про полицейских ни слова.
— Слушай, молодой, я ведь тоже умею шутки шутить!
— Молчу, Старшина, молчу. Виноват, каюсь.
— Какого лешего ты попёрся в чистилище?
— Да я просто хотел посмотреть. Согласен, нехорошо получилось…
— Нехорошо?! — взревел Старшина. — Да ты позоришь Отдел, тебе это известно?!
Тут уж пришла моя очередь возмутиться:
— Ничего себе! Кто позорит?! Да я четверых ангелов уложил, прежде чем меня скрутили!
Старшина вскочил на ноги. Похоже было, что ему хочется меня ударить, но он сдержался.
— Вижу, тебе здесь нравится, — ядовито заметил он и выскочил из комендатуры.
Меня снова запихнули в камеру. Но я не особо волновался: наши этого так не оставят. Да ещё и торговцы имели удивительную способность просачиваться со своим товаром сквозь любые стены и запоры. Так что пока бестолковые сторожевые ангелы тешили себя надеждой на то, что я раскаиваюсь и молюсь, мы с чёртом лакали водку и распевали песни из репертуара «Сектора газа».
Ещё через некоторое время за мной пришёл Красный. Комендант выдал ему меня под расписку, а на прощание закатил длинную речь насчёт добродетели и тому подобной чуши.
Но сюрпризы только начинались. Когда мы вернулись, нас вызвал Старшина и сказал:
— Значит так, молодой, по поводу тебя получена телеграмма от апостола Петра. Ты отстранён от работы, твоё личное дело отправлено на пересмотр. Настраивайся на то, что нам придётся прощаться.
У меня разом всё опустилось. Я уже не мыслил себя без Отдела. И куда мне теперь? А самое главное — как сказать об этом тётке?
Тем временем Красный яростно нападал на Старшину, а тот монотонно отсылал его к апостолу Петру.
— Контра ты, буржуй! — орал мой командир, грозно нависая над столом. — Чем он так провинился?! Ты, что ли, никогда ни одного ангела не треснул?!
— Отстань от меня, — вяло отвечал Старшина. — Чем, по-твоему, провинился я? От апостола втык получил, с твоей группой и всеми одиночками переругался. Я ведь решений не принимаю. Сходи к апостолу.
Его слова пробудили меня от забытья.
— А что? И схожу.
— Это тебе не поможет, — обнадёжил меня Красный.
— Пусть идёт, — вступился за меня Старшина. — Хуже-то всё равно уже не будет.
— Я с тобой, — сказал мне Красный.
— Только попрошу вас, — закончил разговор Старшина, прикладывая руку к сердцу. Давайте обойдёмся без драк и дебоша. Будьте людьми.
* * *
В нашей группе все были такими же ненормальными, как и мы с командиром. Никто не пожелал остаться в общежитии. К апостолу отправились все до одного и, вооружившись до зубов, втиснулись в лифт.