Обычно при встречах со мной Старчеру требуется несколько минут, чтобы перестать нервничать и успокоиться.
— С днем рождения, — говорю я.
— Спасибо.
— Мама сказала, что в субботу у тебя будет большой праздник. Много друзей, пирожные и все такое. Тебе должно понравиться.
— Наверное.
Меня, конечно, туда не пригласили. Это его дом, место, где он проводит половину жизни с Джудит и Эйвой. Я там никогда не был.
— Есть хочешь?
Он осматривается по сторонам. Это же «Макдоналдс», настоящий рай для ребенка, где все специально продумано так, чтобы людям захотелось отведать блюда, которые куда аппетитнее выглядят на развешанных повсюду рекламных плакатах, чем на тарелках. Его взгляд останавливается на изображении нового микса с мороженым. Выглядит довольно привлекательно.
— Я, наверное, возьму попробовать. А ты?
— Мама говорит, что здесь мне ничего есть нельзя. Тут для меня все вредно.
Но сейчас мое время, а не Джудит. Я улыбаюсь и наклоняюсь к нему, будто мы заговорщики:
— Но мамы же здесь нет, верно? Я ей ничего не скажу, и ты ничего не скажешь. Это будет наша мужская тайна, договорились?
Он с довольным видом улыбается и кивает:
— Договорились.
Я вытаскиваю из-под стола коробку в яркой упаковке и ставлю на стол.
— Это тебе, приятель. С днем рождения. Давай, открывай.
Он хватает коробку, а я иду к стойке. Когда я возвращаюсь с запотевшими бокалами с плавающим наверху мороженым, Старчер разглядывает разложенную на столе доску с нардами. В детстве дедушка научил меня играть сначала в шашки, потом в нарды, а затем и в шахматы. Мне очень нравились самые разные настольные игры, и я всегда получал их в подарок на день рождения и Рождество. К десяти годам у меня собралась настоящая коллекция. Она хранилась в моей комнате, и я ее тщательно оберегал. Во все настольные игры я выигрывал практически всегда, но моей любимой были нарды, и я постоянно приставал к деду, матери, друзьям, вообще ко всем с просьбой сыграть со мной. В двенадцать лет я занял третье место на городском детском турнире. В восемнадцать выступал во взрослых турнирах. В колледже я играл на деньги, пока другим студентам не надоело испытывать судьбу.
Я надеюсь, что сын унаследовал от меня эту черту. С годами становится все заметнее, что он почти наверняка будет похож на меня, у него будет моя походка, и он будет говорить как я. Он очень смышленый, хотя, справедливости ради, должен признать, что в этом немалая заслуга его матери. Джудит с Эйвой не позволяют ему играть в видеоигры. И после суда над Ренфроу я им очень за это благодарен.