Я хочу вернуть сына.
Мы с Напарником обсудили, стоит ли звонить Джудит и вводить ее в курс дела. Я решаю, что нет, во всяком случае не сейчас. Она лишь добавит нервотрепки и усугубит ситуацию. А что еще опаснее — она может проболтаться, что это дело рук Кемпа и его подручных. А Риардон предупредил, чтобы я держал это в тайне.
Я все равно звоню Джудит, просто чтобы узнать, как она. Трубку берет Эйва и сообщает, что Джудит в постели, напилась лекарств и ей плохо. Только что ушли фэбээровцы. На улице толпятся репортеры. Все просто ужасно. Как будто я не знаю.
В семь вечера звоню Риардону и говорю, что согласен.
На получение ордера на обыск уходит час. Похоже, у копов наготове был даже судья. В половине девятого мы с Напарником выезжаем из Города. Спереди и сзади нас сопровождают машины без опознавательных знаков, к чему я уже привык. Когда мы добираемся до рекламного щита доктора Ву, там уже настоящее столпотворение. Прожекторы, два экскаватора, не меньше двух десятков человек с лопатами и кирками и несколько собак в клетках. Я рассказал им все, что знаю, и они начали поиски вдоль кукурузного поля. Полицейские штата оцепили участок трассы и не позволяют останавливаться проезжающим машинам, которые могут заинтересоваться происходящим.
Напарник отгоняет наш фургон на место, которое ему указывают, футов за сто от щита. Мы сидим и надеемся, и первые минуты перерастают в долгие часы ожидания. Полицейские методично протыкают штырем каждый квадратный дюйм земли. Квадрат огораживается, исследуется, потом наступает очередь следующего. Экскаваторы пока не используются. Собаки ведут себя спокойно.
По другую сторону щита припарковано несколько черных машин без опознавательных знаков. Я уверен, что заместитель начальника полиции Кемп сидит в одной из них. Я ненавижу его и готов всадить ему пулю в лоб, но только он может вернуть мне сына.
А затем я вспоминаю, через что ему пришлось пройти: ужас, страх, ожидание и отчаяние, когда они с женой поняли, что Джилиана домой не вернется. А теперь он сидит там и молится, чтобы его люди нашли ее кости и он мог хоть что-то похоронить по-человечески. Найти скелет — это максимум, на что он может надеяться. Мои надежды куда оптимистичнее и уж точно имеют больше шансов сбыться.
К полуночи я кляну Арча Свэнгера самыми последними словами.
Пока продолжается ночная работа, мы с Напарником дремлем по очереди. Мы здорово проголодались и умираем от желания выпить кофе, но уехать не можем. В двадцать минут шестого на мой мобильник звонит Риардон:
— Это пустышка, Радд, ее тут нет.