Аран не снял кольчугу, и Демон это отметил. Кольчуга будет сковывать его движения, снижать скорость, и это хорошо. Меч, который взял вышибала, – копия того чудовища, что до того висел у мужчины на поясе, – широкий, тяжелый, массивный – такой, даже если не разрубит панцирь, вомнет броню в тело с такой силой, что мало не покажется, переломы и повреждения внутренних органов обеспечены. Оставалось надеяться, что тяжесть меча помешает Арану наносить удары с необходимой скоростью. Ни кинжала, ни ножа он в руки не взял, да и зачем против невооруженного противника? Кулачищи бойца походили на кузнечные молоты; если он заденет голой рукой, этого хватит, чтобы вышибить дух из любого противника.
Вышибала сделал несколько выпадов, со свистом рассек воздух мечом, будто демонстрируя возможности, давая противнику шанс на то, чтобы тот одумался и сбежал, но Демон лишь проделал несколько растягивающих, разминающих упражнений, проверяя мышцы, разгоняя по мышцам кровь, расправляя связки. Порвать мышцу или связку в бою из-за того, что недостаточно разогрелся, – что может быть глупее для мастера единоборств?
Потом Демон просто встал в центре двора и замер, полузакрыв глаза, будто страдая от яркого света.
Аран подошел, замер в пяти шагах от него, а все зрители, что собрались во дворе, обступили поединщиков полукругом, тихо переговариваясь и улыбаясь в предвкушении. Кто не любит смотреть, как два мужика бьют друг другу морды? Только совсем уж святой человек, коих на белом свете по пальцам пересчитать.
Девушка, заметил Демон, облизывала полные губы, ее грудь упруго колыхалась под частым взволнованным дыханием, щеки порозовели, видимо, от лучей вечернего солнца.
Светило стояло уже совсем низко над горизонтом, едва выглядывая из-за крыш домов, и Демон подумал, что следует поторопиться, чтобы исполнить задуманное. Он уже слишком задержался в лавке оружейника.
Демон сам не знал, зачем ввязался в спор. Из желания обладать хорошим оружием? И поэтому тоже, но не настолько сильно это желание, чтобы ставить на кон свою жизнь и свое здоровье.
Хотелось доказать, щелкнуть по носу надменного мастера, назвавшего его лжецом? По большому счету Адрусу на это плевать, тем более что мастеру можно простить некоторые вольности языка. Его мечи на самом деле великие, и в них точно вложена частичка магии. Интересно, он сам магичил или кого-то привлекал для этого дела?
Решил проверить, насколько восстановился? Решил узнать, что изменилось в организме после всего, что случилось? После болезни, пыток, после обряда?