– Пойдем, покормлю тебя. Раз уж хозяин позволил. Не любит он у нас красавчиков, очень не любит, понимаешь?
– Нет, не понимаю. – Парень улыбнулся, и Ламия почувствовала легкое раздражение и раскаяние – ну зачем связалась с малахольным? Мало ли по стране бродит всяких ущербных, зачем ей этот? Только потому, что он красавчик? И честно себе призналась: да, поэтому. Был бы он не столь красив, необычен, она бы не стала с ним и говорить. А так…
А что – «так»? Да ничего! Покормит его за серебряную монетку, да и отправляйся куда глаза глядят! Что еще с ним делать-то?!
Ламия пошла на кухню, кухарка налила здоровенную миску горячей похлебки, дала горячую лепешку. Подмигнув, бросила в миску хороший кусок мяса, потом наклонилась к уху девушки и тихо сказала:
– Не переживай! Он так-то мужик отходчивый, хотя и крутой. Я уж десять лет на него работаю, знаю, как и что. Ничего не будет. А здорово ты его пнула! Хоть кто-то ему укорот дал! Ты на его жену покойную похожа. Ты ее не знала, а я-то хорошо помню – красивая была, как и ты. Шустрая такая! Он как разбушуется – до драк доходило. Ка-ак… врежет ему сковородой! А он ее ка-ак… схватит! Да как начнет трясти, будто дерево! Хоть беги отсюда – так страшно! А потом ка-ак… завалятся в постель – весь трактир ходуном ходит! Любовь была у них… Всем смешно было и… завидно. Сынок родился… хорошенький такой…
Кухарка отмахнулась полной рукой, смахнула слезу с глаза.
– А куда делась жена? Что с ней сталось? – с любопытством спросила Ламия, которую раньше мало интересовала жизнь хозяина – своих забот хватает, где тут о чужих думать!
– Погибла она. Убили, – вздохнула кухарка. – Грабители напали, колечко сняли… вместе с пальцем. Сережки – он ей недавно только подарил. Зарезали. Красивая баба была, жалко! А сын после этого взял и в армию завербовался. Ну и сгинул где-то на границе…
– Про сына-то я знаю, – пробормотала девушка, глядя на то, как светловолосый парень сидит за столом, с любопытством оглядывая трактир и его посетителей. Особенно – девиц возле окна. И взгляд его был каким-то… не таким, как обычно бывает у мужчин. Детским, что ли. Будто его интересовали не груди девушек, которые едва не вываливались из лифа, не бедра, обтянутые яркими платьями, а сами платья, дешевые побрякушки и вообще женщины как предмет, который был ему в диковинку. Как нечто красивое – статуэтка или картина, которые попались ему на глаза впервые в жизни.
– Да неужто про жену-то не знала?! – кухарка всплеснула полными руками, снова наклонилась к уху Ламии и тихо шепнула: – Поговаривали, что нашел он грабителей тех! Поняла?