— Да, что правда, то правда, — закивал он, снял свою кепочку и почесал голову.
— Здорово ему досталось? — спросил я.
— Все было вперемешку: где руки, где ноги…
— Он был в сознании?
— Я-то сам был в конце улицы. Я только видел, как его вносили в машину. Им пришлось открыть обе дверцы, чтобы погрузить его вовнутрь.
— Что за машина? «Скорая помощь»?
— Нет, кремового цвета, с красным крестом и с какой-то надписью.
— Если бы я только знал, куда его увезли, — сказал я. — Кстати, эта леди — доктор.
Он улыбнулся Мэрджори, с удовольствием растягивая свою передышку, поставил ботинок на ящик — штанина задралась и обнажила желтый носок и волосатую ногу. Он достал портсигар, выбрал сигарету и щелкнул золотой зажигалкой. Покачивая головой, задумался о машине.
— Она уехала сразу за мной. Наверняка в клинику.
— А остальные куда делись? Поехали с ним?
— Нет, они сели в шикарный «бентли».
— Неужели!
— Да, в «бентли» модели Т. Похожа на «роллс-ройс», только радиатор другой. Шикарная тачка. Зеленого цвета.
— Вы хорошо разбираетесь в моделях.
— Да я сам одну собрал. Одних только деталей из пластика двести штук. А сколько месяцев работы мне это стоило. Да ее по телевизору показывали. Вы, наверное, видели. Теперь моя жена с нее пылинки сдувает.
— Значит, зеленого цвета?
— Переднее крыло погнуто. Видимо, недавно, потому что ржавчины еще не было.
— А машина была из клиники?
— Да я не обратил внимания. Так что извините, госпожа доктор, — сказал он Мэрджори и притронулся к кепке. — Что-то в последние дни у меня память ни к черту. А вы, наверное, из Ассоциации национального здравоохранения?
— Да, — ответил я. — Ну, я думаю, там ему предоставят все условия.
— Да-да! — ответил молочник. — Уж там-то он получит все, что душа пожелает.
— Мне нужно бежать, — сказала мне Мэрджори.
— Здесь сегодня никого нет, — сказал я.
— Да, ресторан на ленч не открывают, — ответил молочник.
Он подобрал два ящика с пустыми молочными бутылками и потащил их дальше.
— Откуда ты знаешь о машине «скорой помощи»? — спросила меня Мэрджори.
— Да так… — ответил я, почувствовав себя мудрецом.
— А кто это был? — не успокаивалась Мэрджори. — А что произошло?
— Это был один русский адмирал с больными почками, — ответил я.
Мэрджори обиделась. Она вышла на дорогу и махнула рукой проезжавшему такси. Машина остановилась, скрипнув тормозами. Мэрджори открыла дверь и села.
— Ты готов расстроить меня чем угодно, лишь бы избежать серьезного разговора! Это глупо, Патрик! Ты что, этого не замечаешь?
Такси рванулось с места, прежде чем я успел ответить.
Я стоял на тротуаре, наблюдая, как молочник уходил, пошатываясь под тяжестью нескольких ящиков с молоком. Иногда он их ставил на землю и переводил дыхание. Он был находчивым и энергичным парнем, которого любой молочник нанял бы с удовольствием. Но молочники, которые могут позволить себе купить туфли ручной работы из крокодиловой кожи, вряд ли оденут их для повседневного обихода, тем более если туфли совершенно новые. Это понятно, что обувь всегда трудно поменять при спешном переодевании, но вот золотая зажигалка — это уже грубейшая небрежность. Было очевидно, что ресторан находится под наблюдением, но, всматриваясь в уходящего фальшивого молочника, я удивился, почему он мне так много всего рассказал, хотя вся операция была явно рассчитана на меня.