Я долго шел сюда. Не шел — летел.
Мне ветер бил в лицо, а солнце — в темя.
Но алчущий слиянья наших тел,
Я нес тебе бунтующее семя.
Когда же были мы уже грудь в грудь,
Когда, казалось, все судьбы препоны
Я одолел, к совокупленью путь
Нам преградили ватные тампоны.
«Поцелуй меня в жопу, дура!
Я — любитель подобных штучек.
Такова уж моя натура…» —
Баронессе сказал поручик.
«Вы, поручик, ребенок, право.
Что Вам только на ум приходит!
Может, в попе у Вас — отрава…
Или что-нибудь в этом роде…»
Гроздно дрогнули эполеты.
Прогремело: «Молчать, зараза!
Никакой там отравы нету!
Дрянь! Не сметь обсуждать приказы!»
«Мон ами, ах, зачем так грубо?
Я обижусь…» «Ну, сделай милость
Поцелуй!» Облизнула губы
И, зажмурившись, наклонилась…
Тут Ленин пил. Тут Ление ел.
Тут проводил досуг.
Тут после ужина пердел.
Тут ковырял в носу.
Вот старый шкаф. Он всем знаком.
Пусть с виду неказист.
В нем онанировал тайком
Ульянов — гимназист.
Вот канделябр. Изо всех сил
Им прямо по лицу
Удары Ленин наносил
Нетрезвому отцу.
А вот диван. Он весь протерт.
Когда был Ленин мал
То он на нем своих сестер
К сожительству склонял.
Я пукнул. Ты вдохнула, и слезинка
Скатилась вдруг из-под прикрытых век…
Категорично щелкнула резинка
Твоих трусов. И ты ушла на век.
Сгорая от стыда за то, что сделал,
Я путался во влажной простыне…
… И звук резинки, щелкнувшей о тело,
Еще звенел в мертвящей тишине.
Боже! В ванной! Как пошло и низко!
(невзначай за тобой подглядел)
Вот открытие! Ты — онанистка,
Ковырялка… Кошмар! Беспредел!
С мастурбацией, ясно, нет риска
Забеременеть, прочей возни…
Нет, ну надо же! Ты — онанистка!
Ну да бог с ним, я — тоже из них…
Мы больше не увидимся с тобой
Я приобщился к жизни голубой.
Попробовал. Понравилось. И вот
Метаморфоза: я уже не тот.
Моих влечений изменился знак,
И скрыла образ твой голубизна.
В лазурной дымке мир вдруг раком встал,
Разверзлись зада жадные уста.
И я внезапно истину постиг…
Поэтому прощай, мой друг, прости…
А говорили: истина в вине…
Она не там. В прямой кишке. В говне!
Я бежать не хотел. А хоте бы — не смог
Были лифчиком спутаны ноги.
Ты метнулась к дверям. Злобно лязгнул замок
И я понял: назад нет дороги.
О коварный подвох! Я в ловушке! В плену!
В плен меня заманил мой приятель…
… От помады густую глотал я слюну,
Отбиваясь от жадных объятий…
Через час от огня твоих бешеных глаз
Помутился мой девственный разум…
И со мною впервые случилось в тот раз