— Там, в суде, во время слушаний.
— Извините. Вам было неловко?
— Да. Мне все время казалось, что моя одежда не в порядке.
— С вашей одежды все нормально.
— Тогда почему?
— Меня немного удивил ваш вид.
— И что у меня за вид?
— Неуверенный.
Шипова опустила голову вниз.
— Да, вы правы, я чувствую себя неуверенно.
— Наверное, я вторгаюсь не в свою зону.
Несколько секунд она молчала.
— Может быть. Но мне почему-то хочется с вами поговорить. Вы внушаете мне доверие. Это глупо? — посмотрела она на Смурова.
— Вовсе нет. Наверное, вам одиноко.
Она кивнула головой.
— Очень. Так получилось, что я мало кого вижу. Я не так давно живу в Москве и почти никого не знаю.
— А где вы раньше жили?
— Как где, в Саянске.
— Теперь кое-что понятно.
— Что именно?
— Почему вам поручили это дело.
— Да, по этой причине. Хотя все было не совсем так, как вы думаете.
— А как я думаю?
— Не знаю, — растеряно произнесла Шипова.
— Так расскажите.
— У Чепаковича помощником по юридическим вопросам работает моя подруга. Мы с ней учились в институте. Ей известно, что я в трудной ситуации. Вот она и вспомнила обо мне и с ее подачи мне поручили заниматься этим делом.
— Теперь понятно. А можно спросить, как вы оказались в Москве?
— Вышла замуж. К нам в город приехал работать в одну местную компанию москвич. Я тоже там трудилась. Мы познакомились, ну и все закрутилось. Поженились. Он вернулся сюда, взял меня с собой. Потом родилась дочка. А два года назад он меня бросил. Ушел к другой. Вот с тех пор я одна.
У Смурова возник вопрос: а были ли у нее за это время мужчины, но он вовремя прикусил язык. Об этом уже совсем нескромно спрашивать.
— Теперь я о вас кое-что знаю, — вместо этого произнес он.
— И что вы можете сказать?
— Что наш обед благополучно завершился.
— Но я о вас ничего не услышала.
— А давайте я вам расскажу о себе в следующий раз. Вы не против?
— А он будет?
— Почему бы и нет.
— Тогда не против.
Смуров посмотрел на часы. До встречи с Ксенией оставался час. Как раз ему хватит времени, чтобы доехать до ее дома.
Изучая обстоятельства дела, Смуров обратил внимание на один факт: по словам Чепаковича, после совместного обеда с Трефиловым, он вдруг почувствовал себя не очень хорошо, закружилась голова, он как будто бы потерял способность оценить собственные поступки. И все дальнейшее помнил смутно, словно бы это происходило не с ним. Сама по себе это история не вызывала особенно удивления; мало ли что может произойти с человеком. Есть десятки причин, почему можно почувствовать себя плохо? Вот только одно смущает: уж больно это случилось своевременно для Трефилова, как раз перед подписанием договора о купле-продаже контрольного пакета. Конечно, бывают и такие удачные совпадения, но в любом случае они вызывают по меньшей мере подозрение. Конечно, можно пройти мимо этого эпизода, тем более с юридической точки зрения при нынешних обстоятельствах за него трудно зацепиться. Хотя истец настаивает, что в силу его не адекватности состояния на тот момент, сделку следует признать ничтожной. Но если человек плохо себя чувствует, то кто ему мешает отказаться от подписания соглашения, перенести его на другое время. А контролировал ли себя человек или нет, как это можно доказать. И уж тем более, если это произошло не без постороннего вмешательства. Для такого утверждения требуются веские доказательства. А они тут не приведены, одни голословные утверждения.