Сделалось до странности тихо. То, что я не чувствовал никакой сильной боли и к тому же мог шевелить пальцами ног, вселяло в меня надежду, что по крайней мере ни одна нога не была сломана. Вдруг стало ясно, что у меня три проблемы. Первая: в доме не было никого, кто мог бы прийти мне на помощь. Вторая: дом стоял в стороне от проселочной дороги, поэтому ни один прохожий не увидел бы, что случилось. И, конечно, третья: я был зажат в зазоре между машиной и кирпичной стеной, и, если бы так продолжалось и дальше, я очень сомневаюсь, что подобная тяжесть пошла бы на пользу моим ногам.
В моей голове пронеслась первая мысль: какой же я идиот. Потом я подумал, что мне остается только взывать о помощи, что я и сделал. Первые десять минут прошли без изменений, но вскоре мои истошные вопли чудом расслышала пожилая леди, которая случайно проходила мимо за оградой. Женщина не растерялась. Когда она подошла поближе и увидела меня, то выудила из моего кармана телефон и вызвала спасателей.
Те десять минут, пока она шла, автомобиль давил на меня и боль в ногах все усиливалась. Я заметил, что в моей голове начинают разворачиваться всевозможные сценарии. Как я завтра пойду к алтарю? Смогу ли я вообще идти? Все ли в порядке с Люси? Как отреагируют ее родители? Вовремя ли начнется партия в крикет? Думаю, что справедливости ради надо сказать, что я испытывал сильный стресс.
Именно тогда активизировалась моя осознанность. Так как я немало практиковался, то уже знал, что мысли только затянут меня в омут и будет лучше, если я сосредоточусь на своем теле. Да, мои ощущения и впрямь были тяжелыми, но я мог просто воспринимать их такими, какие они есть, а не погружаться в свои переживания.
Итак, я ощущал тяжесть в бедрах, но не беспокоился, что автомобиль поврежден. Я ощущал твердость кирпичной кладки за мной и не паниковал, что выходные будут испорчены. Сознательно направляя свое внимание на эти предметы и не поднимаясь выше уровня физических ощущений своего тела, я не позволял уму напугать меня страшными историями о несчастных случаях и не казнил себя мыслью, что я совершенно несносный жених.
Все те долгие часы, которые я провел, упражняясь в техниках осознанности тела, наконец-то принесли свои плоды. Так как вопреки всем обстоятельствам я развил в себе привычку к осознанности, мне было относительно легко сконцентрироваться исключительно на ощущениях собственного тела, не давая критических оценок и не выдумывая страшных историй. Благодаря этому опыту я впервые понял, почему, говоря о медитации, мы называем ее медитативной практикой. Мы называем ее практикой, потому что она учит всем навыкам, которые особенно нужны нам, когда мы в них действительно нуждаемся. Хотя я понимал, что совершил глупость, моя благодарность практике никогда не была так велика, как в ту минуту, когда меня загнал в ловушку мой собственный автомобиль.