Помимо привычных огорчений от ежедневных поездок на работу и обратно, я совершенно разобиделся на Северную ветку, так как она отнимала у меня свободное время, а я с удовольствием посвятил бы эти утренние часы медитациям в позе лотоса. В них была не только бодрость только что пробудившегося ума: само утро указывало мне верный смысл рутины, когда часто приходилось работать допоздна и я не знал, во сколько вернусь домой. Нынешняя проблема заключалась в том, что я участвовал в проекте, который настоятельно требовал моего присутствия в офисе с самого раннего утра, и у меня физически не оставалось времени на медитации.
В то утро мне каким-то чудом удалось втиснуться на скамейку. И вот я уселся, упиваясь жалостью к себе, несчастному человеку, которого лишили его любимых часов утренних медитаций. Ум вообще любит делать из мухи слона, и, естественно, я убедил себя, что любимая работа уже никогда не позволит медитировать так, как мне хочется. Все было кончено.
В то время я занимался медитацией, которой, как водится, обучают новичков. Сосредотачиваясь на физических ощущениях собственного дыхания и всякий раз отвлекаясь, вы просто возвращаетесь к нему назад, развивая как бдительность, так и принципиальность. Моя медитация в вагоне Лондонского метрополитена была связана с другой проблемой: даже с закрытыми глазами я испытывал множество других физических ощущений. В тряске, шуме, духоте и толкотне пассажиров я не мог даже вспомнить о своем дыхании и тем более остаться наедине с ним. Раздражение вышло из-под контроля. Я был бесполезен. Метро было бесполезным. Все. Было. Бесполезным.
Я чувствовал себя настоящим трусом. Но вдруг в моей голове словно зажглась лампочка. Раз я не могу медитировать по утрам, так как в это время уже должен находиться в метро, то почему бы не заняться медитацией там же? У поездок и медитаций было нечто общее – это продолжительность по времени и моя поза. Выбор места, правда, казался немного странным, ну и что? Это озарение вдохновило меня, и в ближайшие двадцать минут мое понимание медитации изменилось полностью.
Все разочарование куда-то исчезло. Я понял, что могу медитировать в любом месте, если действительно этого захочу, и с тех пор моя любовь к осознанности только усилилась.
Когда мы сосредотачиваемся на дыхании, то именно сознание и наше умение погрузиться в настоящий момент и место действия гораздо важнее, чем сам дыхательный процесс. Как только я это понял, то уже не боялся, что не смогу сосредоточиться на дыхании, – я мог просто осознавать то, что было наиболее реальным в настоящий момент. Постепенно до меня дошло, что значит медитировать в позе лотоса в настоящем. Я ощутил вибрации вагона, его прямые углы и линии. Такие ощущения я испытывал впервые. Я почувствовал, как мои мускулы реагируют на ускорение и замедление хода поезда. Обращая внимание на процесс, а не объект осознанности, я естественно достиг уровня неотвлеченного восприятия.