Теперь расслабьте руки, почувствуйте разницу и это облегчение.
Вы продолжаете читать книгу, но теперь просто держите ее в руках. Книга здесь. Жизнь тоже здесь. Но теперь ваши чувства свободны и легки. Заметьте, на что это похоже.
Теперь вспомните, как Кирстен объясняла значение осознанности. Она сказала, что сначала возникает боль и связанные с ней физические ощущения, а затем появляется ее реакция на боль, такая как гнев или негодование, наслаиваясь друг на друга. Таким образом, есть два слоя, первый слой – основной опыт, а второй – наше восприятие или отношение к нему. Благодаря своей практике осознанности она смогла это понять, и это понимание смягчило негативную реакцию. Она не сердилась и не испытывала глубокое разочарование, а думала – будь что будет. Это меняет дело. Боль не отступила – изменилось ее отношение к ней. В ее случае это отношение превратилось в чувство благодарности.
Это можно описать несколько по-другому: как правило, те страдания, которые мы испытываем в трудные времена, сводятся к борьбе и противостоянию тому, что происходит. Ослабьте борьбу, ослабьте противостояние – и все изменится. Вот в чем тайна. Мы знаем, что наша идея неплоха, но это всего лишь идея. Она воплотится в реальность лишь тогда, когда мы испытаем ее на себе. Так начинается практика.
Что нам делать с собственным предвзятым отношением к вещам? Когда мы начинаем смотреть на жизнь проще, то основным механизмом функционирования осознанности оказывается то, что она позволяет нам наблюдать или воспринимать некий предмет. Предмет, который изначально казался нам частью нас самих, становится внешним. Поскольку мы не можем понять его, он не может принадлежать нам.
Это рассуждение может показаться немного абстрактным и техническим, поэтому позвольте мне объяснить немного иначе. Я рассержен. Обращая внимание на происходящее, я могу видеть гнев как опыт. Возможно, он проявится как жар или напряжение в теле, а также водоворот сердитых мыслей. Опыт перемещается от мысли «я сердит» к мысли «есть чувство гнева». Это и есть движение, когда вещь воспринимается как нечто личное, а затем как доступный познанию объект. Это простое действие содержит в себе маленькое, но драгоценное пространство, которое составляет разницу между поступками наобум, под влиянием гнева, или неторопливостью, когда мы можем собраться с силами и разглядеть вещи отчетливее.
Переход от восприятия вещей как сугубо личных к восприятию их как внешних есть то, что я называю объективным отношением к жизни.
Когда мы посмотрим на вещи таким образом, то поймем, что всякая психотерапия основана на одинаковых принципах, будь то чаепитие с друзьями или дневник с нашими размышлениями. Проговаривая проблему или описывая ее в дневнике, мы перестаем принимать ее близко к сердцу.