Оборотни весело гомонили, то тут то там раздавались взрывы смеха, слышался стук кружек, видимо у них тоже принято чокаться. Я и не заметила, как оказалась с кружкой вина в одной руке и лепешкой в другой. Так, Александра, только не напейся тут, вот стыдоба будет. Ешь давай, а то на голодный желудок, еще неизвестно из чего это сделано, увещевала я саму себя, принюхиваясь к экзотическому напитку. По цвету он напоминал вино, но по вкусу был более терпким и крепким.
— Что это? — шепотом спросила у Раймиира.
— Местная разновидность платисса, растение, из которого тут делают вино и настойки, — пояснил он, отпивая из своей кружки, — надо выпить, Александра, обидишь целый клан.
— Надо, так надо, — послушно отпиваю из кружки, вино обжигает горло и теплой змейкой устремляется к желудку. Оно явно крепче наших вин, ощущаю, как расслабляются плечи. И вообще, чего я так волнуюсь, вон Раймиир рядом, акшиани же я нужна живой и невредимой, так что в обиду он меня не даст. Дальше я сосредоточилась на еде, перепробовав все блюда и остановившись на странном вяленом мясе в прикуску с овощами, напоминающими сразу огурец и сладкий перец. Кружка у меня не пустела, постоянно кто-то вставал, что-то провозглашал на местном языке, все дружно подхватывали и, отсалютовав кружками, выпивали.
— Пей, — командовал Райм, а я понимала, что я так скоро свалюсь. Попробовала было делать вид, что пью, лишь поднося к губам кружку, так мне тут же сообщили на ухо, что мои уловки могут быть восприняты как оскорбление клану, поэтому я снова и снова пила вино, и спустя какое-то время обнаруживаю, что уже смеюсь с Нариэ в кругу других девушек оборотней, они вплетают себе в косы яркие ленты. О, да я тоже хочу такую ленту. Нариэ, сверкая глазами, я только сейчас заметила, что они ярко-зеленые, и правда вылитая кошка, достает красную ленту и вплетает ее мне в косу. Мне становится жарко в ботинках, все оборотни босые, я тоже буду босая, решаю и стягиваю обувь. Мы веселимся и дурачимся, когда вдруг разом ударяют барабаны.
И в следующее мгновение я уже на помосте с другими девушками. И мелодия подхватывает, унося остатки сознания. Я всегда любила танцевать, а теперь просто растворяюсь в ритме барабанов, по стенам шатра пляшут огненные блики, а я танцую вместе с оборотнями, откуда-то зная, какое движение следующее. Будто этот танец всегда был во мне, он просто спал, а теперь я очнулась от этого долгого сна. Мы движемся, то сплетаясь в хоровод, то расходясь по краям помоста, руки мечутся как птицы, вокруг мельтешат длинные косы и разноцветные ленты. В голове только одна мысль: танцуй, как будто ты одна в этом шатре, в этом мире, танцевать так же естественно как и дышать, и тело отзывается на древний зов барабанов, извиваясь как языки пламени в костре, взлетают вверх руки, босые ноги выводят на помосте замысловатые узоры. Мы сплетаем руки, и наш пестрый хоровод, ускоряясь, несется по кругу. Вихрь из разноцветных лент и хвостов, развевающихся волос и горящих как угольки глаз. Я уже не ощущаю под собой пола, кажется, мы оторвались от земли и теперь как стайка птиц кружим над ним, когда музыка неожиданно стихает. Я ошарашенно улыбаюсь, понимая, что похоже попала в какой-то транс. Ноги гудят, меня потрясывает, в голове пусто, как после обморока. Ни с чем несравнимые впечатления, теперь бы как-нибудь тихонько доползти до своего коврика, а лучше до шатра и улечься спать.