Свидетели происшествия были, но они оказались далеко, поэтому заметили лишь красный автомобиль, взвизгнувший шинами на повороте, и ничего другого. И только подойдя ближе, обнаружили не на проезжей части, а на тротуаре лежащий ничком труп мужчины, от одежды которого несло помойкой. И еще раскиданные на асфальте светлые металлические ошметки, когда-то бывшие банками из-под кока-колы, пепси-колы и всяких прочих «энергетических» напитков, включая пиво. Вызванная по чьему-то мобильному телефону милиция не застала рядом с происшествием ни одного свидетеля; Никто не желал связываться с милицией и давать свидетельские показания о том, чему не был прямым свидетелем.
А малиновый кроссовер, снова свернув теперь уже в боковой проезд, прокатился еще немного, скорее уже по инерции, и остановился перед высокими железными воротами, которые, повинуясь сигналу автомобиля, разъехались в стороны, открывая двери гаража.
Еще через несколько минут в дом ворвалась полная, красная от гнева женщина, отшвырнула сумку и отфутболила в разные стороны туфли. Если бы домработница Даша, сунувшаяся поднять туфли хозяйки, чтобы поставить их на место, под вешалку, не отскочила в сторону, она была бы сбита с ног. Хрипло рыкнув на нее, хозяйка прорычала:
— Где он?!
— В кабинете, — покорно пискнула домработница, поняв, что вопрос был о муже хозяйки, а та сорвавшимся с места смерчем понеслась по коридору в глубь дома. И через мгновенье оттуда понеслись истошные крики, брань и грохот чего-то разбиваемого об пол, будто там орудовала целая банда убийц и насильников, всей толпой изгалявшихся над беззащитной, хотя и горластой, бабой.
Даше не стоило прислушиваться, ибо все, о чем между супругами «шла речь», можно было услышать, вероятно, даже на противоположной стороне улицы, застроенной трехэтажными особняками. Их показное великолепие определенно указывало на то, что хозяева в этом тенистом городском районе составляют подлинную элиту нового демократического российского общества, пусть пока и в рамках губернского масштаба.
Заместитель областного прокурора Михаил Евдокимович Муранов — моложавый, представительный брюнет, без единого намека на седину в аккуратной прическе, молча наблюдал за тем, как бесновалась его пьяная супруга, разбившая уже настольную лампу, опрокинувшая вентилятор и вдребезги расколотившая новенький ноутбук. Последнее «деяние» вывело терпеливого прокурорского работника из себя, и он так гаркнул на разбушевавшуюся фурию, что та рухнула на кожаный диван и, закрыв лицо руками, залилась обильными слезами. Муранов с запоздалым юмором подумал о том, что если мадам сломала вентилятор, придется настежь открывать все окна, чтобы из кабинета выветрился одуряющий запах алкогольной отрыжки.