— Мыслю як так, — объявил Петрила, сидя у вечернего костра. — Время дорого, терять его нам никак неможно. Оставить увечных своих товарищей в чужой стороне, без догляда и опеки, было бы не по-людски, не по-новгородски. Посему — ватаге надобно разделиться.
Половина ее останется здесь. Велю допрежь всего поискать в здешних селениях хорошего знахаря, посулить ему серебра. Не захочет — привести силой.
Он помолчал, вороша палкой пышущие белым жаром угли костра.
Ватажники выжидающе смотрели на своего воеводу.
— Старшим останется Невзор, — решительно сказал Петрила и почувствовал на лице своем колючий, недобрый взгляд старика. — Остальные пойдут со мной, — негромко, но еще увереннее продолжил он, как бы вырубая мысль свою твердыми ударами слов. — Через две седьмицы вернемся обратно, к тому времени, мыслю, увечные поправятся: Что скажешь, Невзор?
Петрила ждал несогласия, упорства, подозрений и упреков, но старый мечник, откашлявшись, погладил свою седую бороденку и заговорил спокойно:
— Ты, воевода, у острова Исады явил разуменье воинское и мудрость не по летам. Ловкости да прыти у тебя на троих, и уж как ты обдумал, так тому и быть.
Слова Невзора удивили Петрилу и успокоили ватажников.
Утром, когда уходившие готовы были отчалить, Невзор, нехорошо усмехаясь, поманил к себе Петрилу. Они молча и неспешно отошли в сторону по узкой полоске прибрежного песка.
— Востер ты, парень, — со спокойной, дерзкой непочтительностью заговорил старик, усмешка сошла с его землистого лица, — да есть на свете и вострее тебя.
— Ты о чем? — не понял Петрила.
— Меня обскакать невелика удача, — Невзор хлестко выметывал слова, будто размахивал розгой. — Да и то, человек я подневольный. Думаешь, боярин Дмитр Мирошкинич не смекнул этого? Не таков боярин Дмитр Мирошкинич, чтоб в трех твоих соснах заплутать, и посему велел он мне при надобности передать тебе его слово боярское.
Старик помолчал, презрительно глядя в побледневшее лицо Петрилы.
— Ты еще отчалить не успел от новгородской пристани, а уж женка твоя, Варвара-свет-Калиновна, с чадами малыми вместе оказалась в тереме боярском. Ну-ну, охолони! Дорогими гостями живут они: пока что. Но коли к Покрову не воротишься ты в Новгород да не встанешь пред светлые очи боярина Лмитра Мирошкинича:
Старик снова усмехнулся и как-то мерзко засмеялся, обнаружив в клочьях бороденки обведенный голубыми губами редкозубый рот. — Иди, ищи, до Покрова время есть.
Не помня себя, Петрила шагнул через кожаный борт, кулем плюхнулся на широкую скамью и свесил бороду на грудь.
— Воевода! — позвал его кто-то через некоторое время. Он вяло махнул рукой — ушкуи отчалили.