— Да, все каналы там потоптались. А информации — ноль. Одни сопли и вопли. Потому-то я и не делал…
— Чушь! Ты не делал, потому что у тебя нет концов. Все твои хваленые ментовские связи — не круче вшивого мусорка с земли, в звании капитана.
— Мои капитаны уже носят генеральские лампасы. Ничего не поделать, в команде информаторов идет смена поколений.
— Пока идет смена поколений, ты вместе с командой можешь вылететь из высшей лиги! Да ты уже вылетел! Мы опять в жопе, и все из-за тебя. Где передача? Где настоящая передача с настоящим криминалом? Мы тебе платим не за карманников и лохотронщиков! Сегодня убили Дерюгина! Много ты об этом знаешь?
— Чуть меньше, чем убийца.
— Блефуешь, Бобровский. Откуда ты можешь что-то знать?
— Еще не время раскрывать свои карты.
— Так поделись с людьми! Выдай материал! Сделай передачу, чтоб не стыдно было пустить в эфир!
— Дайте мне неделю.
Босс прищурился, разглядывая Ивана. Наверно, на него все-таки подействовал спокойный и уверенный тон журналиста. И он вынес вердикт:
— Два дня. Сделаешь Дерюгина — пойдешь в гору. Обещаю. Не сделаешь пойдешь в жопу. Свободен.
— Слушаю и повинуюсь, — Иван снова сложил ладони и поклонился.
Он вышел в приемную, закрыл за собой дверь и несколько секунд стоял, медленно втягивая воздух и шумно его выдыхая.
— Что, йогой занимаешься? — не без ехидства спросила секретарша.
— Устраняю пробои в ауре, — интимно понизив голос, ответил Бобровский и присел на край ее стола. — Но это не йога. Это Тантра. Искусство магического секса.
— Так вот чем ты с шефом занимался, — протянула секретарша. — Кстати, тебе тут девушка звонила. Я просила перезвонить через десять минут. Не думала, что вы так быстро кончите.
— Я кончаю строго по расписанию, как «Восточный Экспресс», промурлыкал Бобровский, откровенно заглядывая в вырез ее кофточки.
— Ой, кто бы говорил.
Зазвонил телефон, и секретарша, подняв трубку, глянула на Ивана.
— Не знаю, освободился ли он. Сейчас посмотрю…
Бобровский прошептал ей в ухо: «Узнай, кто спрашивает».
— Что-то не видно его поблизости… Вы не могли бы представиться? Силакова?
Иван спрыгнул со стола и закивал головой, показывая пальцем на параллельный аппарат.
— Слушаю, Бобровский.
— Ванька, привет! Я наконец-то сняла дом! Тот самый, в Архангельском.
— А-а… поздравляю, — озабоченно ответил он.
— Ты что такой унылый? Что у тебя случилось?
Иван устроился в кресле поудобнее, закурил и заговорил еще более печально:
— Да так… ничего. Думаю вот, подождать, пока уволят, или самому написать, «по собственному»?
— Вот те раз! У тебя же так хорошо все шло.