Когда она вернулась домой с продуктами, Петька сидел у телевизора.
— Мам, дядю Ваню показывают! И папу!
«Какого еще дядю Ваню?» — заторможенно подумала Нина, переливая молоко из пакета в кастрюльку для кипячения. Но голос, донесшийся из комнаты, заставил ее сразу все вспомнить.
На экране красовался Иван Бобровский, в строгом костюме, при галстуке, в тонких очках. Он уже не был похож на криминального репортера. Весь его вид, и голос, и жесты, — все говорило об основательности и добропорядочности.
— …в задачи журналиста не входит осуждение. В мои задачи входит только подача информации. А судить уже будете вы.
Нина увидела на экране телевизора свои любимые семейные фотографии. Лучшие моменты их жизни. Их свадьба. С Петькой у роддома. На лыжах в лесу…
Голос Ивана звучал проникновенно:
— Таким он был раньше… веселым и честным парнем. Жена любила его, сын обожал. Почему он предал их, их любовь? Ведь то, чем занимался знаменитый киллер по прозвищу Ветер, прямо противоположно любви.
Нина кинулась к шкафу, достала альбомы с фотографиями, лихорадочно перелистала — и обнаружила несколько опустевших страниц. «Вор, — подумала она почти равнодушно. — Он просто вор. Забрался в мою квартиру. Украл мои вещи. Мелкий грязный воришка».
А Бобровский продолжал вещать:
— В итоге его карьера закончилась вот так: бесславно и позорно. У кого осталась о нем добрая память? У его сослуживцев — офицеров-десантников? У его семьи, жены и ребенка, которые ничего не знали о том, чем занимается их муж и отец? Или может, у семей расстрелянных и взорванных им людей?
Нина переключила телевизор на другой канал. Петька спросил:
— Ты не хочешь смотреть про папу? Что сказал дядя Иван? Папа скоро приедет?
— Нет. Он уехал от нас навсегда. Хочешь молока?
— Давай, — Петька спрыгнул с кресла. — А как уезжают навсегда? Туда какой самолет летит? С большими-большими крыльями, да?
Поставив кастрюльку с молоком на плиту, Нина обнаружила, что в коробке кончились спички. Беспомощно оглядываясь, она увидела свою сумочку. Там должна быть зажигалка. Вот она, на самом дне. А это что за бумажка? Чего только не найдешь в дамской сумочке.
На сложенном листке она увидела телефонный номер и надпись, сделанную незнакомым почерком — «Иван».
Если бы не эта бумажка, Нина смогла бы просто вычеркнуть Бобровского из своей жизни, как уже вычеркнула Пестрову со своим агентством. Но четкие, жирные цифры и важная подпись смотрели на нее нагло, с вызовом.
И Нина приняла вызов.
Она набрала номер и услышала, как Иван говорит кому-то рядом с собой:
— …Извините, важный звонок. Да, слушаю, Бобровский.