Однако, когда мистер Веструтер вошел в гостиную, подавляя присутствующих своей раскованностью и немалым ростом, миссис Броти оказала ему весьма радушный прием. Женщина чувствовала по отношению к нему нечто сродни благоговейного страха. Миссис Броти была польщена его вниманием к дочери, и если у нее оставались смутные сомнения о положении шевалье, то относительно мистера Веструтера их даже быть не могло. Его считали одним из законодателей столичной моды. Он принадлежал к тому избранному кругу, который отказывался принимать ее в свои ряды. С ним все настолько носились, что заполучить в гости мистера Веструтера считалось славным триумфом для любой леди. Однако два обстоятельства смущали миссис Броти: размеры его состояния и мотивы поступков. Мистер Веструтер, хорошо осведомленный о душевных терзаниях этой женщины, счел за благо оставить ее в неведении, справедливо полагая, что именно размеры его состояния имеют для миссис Броти первостепенное значение.
Мистер Веструтер обладал точными сведениями касательно того, при каких обстоятельствах эта особа вынудила покойного Оливера Броти взять ее в жены. Джек не сомневался в том, что при случае она не прочь будет «продать» одну из своих дочерей, заставив заняться завуалированной проституцией, ежели, конечно, цена ее устроит. Вероятно, она предпочла бы выдать Оливию замуж за пожилого сэра Генри Госфорда, однако если дочь наотрез откажется и устроит истерику, то миссис Броти, вполне возможно, согласится на другие, куда менее достойные предложения. Не то чтобы мистер Веструтер намеревался вести переговоры о «сделке» с женщиной, которую он глубоко презирал. Оливию он находил обворожительной, однако не лелеял мысли в ближайшее время сделать ее своей любовницей. Хотя возле девушки крутилось несколько джентльменов, покоренных ее красотой, мистер Веструтер был совершенно уверен в отсутствии серьезного соперника до тех пор, пока не обнаружил в гостиной дома на улице Ханса Кресента этого француза.
Застыв на пороге, мистер Веструтер приподнял лорнет и окинул комнату цепким взглядом. Оливии он улыбнулся, при виде шевалье слегка приподнял брови, а миссис Броти одарил насмешливым взглядом, который одновременно рассердил и покорил ее.
– Мэм! – отвесив поклон, молвил Джек. – К вашим услугам! Ваш покорнейший раб, мисс Броти! Шевалье! – Французу он холодно кивнул, а вот когда Оливия протянула ему руку, лицо Джека расплылось в улыбке, и он, немного задержав рукопожатие, произнес: – Вы самая лучезарная, изысканная, несравненная девушка. Могу ли я надеяться, что вы согласитесь поехать со мной на прогулку?