Я и не думала делать глупостей – например, вылезать из машины в месте, где пролегает множество слоновьих троп. И даже не помню, как закрыла глаза. Но когда я очнулась, мой блокнот с карандашом валялись на земле, а глаза и рот были засыпаны землей. В моих волосах оказались листья, а сверху громоздились ветки.
Когда я проснулась, слонов, которые прикрыли меня, уже не было видно, и, наверное, это к лучшему. Меня ведь могли как похоронить заживо, так и убить. Я не находила объяснения этому глубокому, коматозному сну. Вот только я уже была не просто собой, а чем-то бóльшим.
Я всегда считала иронией судьбы то, что слоны, обнаружив меня спящей, решили, что я мертва, когда на самом деле я была полна жизни. Если быть точной, этой жизни было приблизительно десять недель.
Серенити
Однажды ко мне на программу приходил врач, который рассказывал о силе нервного возбуждения – о жизненно важных моментах, когда люди совершают невероятное, например могут сдвинуть автомобиль, придавивший кого-то из их близких. Общим в этих случаях было одно: стрессовые ситуации вызывали всплеск адреналина, а он, в свою очередь, приводил к тому, что границы мышечных возможностей раздвигались.
В тот день у меня было несколько гостей. Анджела Кавайо, которая подняла со своего сына Тони «Шевроле импала» выпуска 1964 года; Лидия Андживау, которая поборола полярного медведя в Квебеке, когда он бросился за ее семилетним сыном во время игры в хоккей на замерзшем пруду. И Диди и Доминик Прулксы, двенадцатилетние близнецы, которые сумели откатить трактор, который помчался вниз по крутому склону и наехал на их деда.
– Это было похоже на безумие, – рассказывал мне Диди. – Мы вернулись и попытались еще раз сдвинуть трактор, но не смогли даже на сантиметр.
Вот о чем я думаю, когда Томас Меткаф бьет Дженну наотмашь по лицу. Еще секунду назад я была просто зрителем, а в следующую секунду уже отталкиваю его, прыгаю, наплевав на все законы притяжения и пространства, и подхватываю Дженну. Оказавшись в моих объятиях, она с изумлением смотрит на меня.
– Я держу, – уверяю я ее и понимаю, что во всех смыслах это не просто слова.
У меня нет своих детей, но, возможно, именно сейчас для этой девочки я должна стать матерью.
Верджил так сильно бьет Томаса, что тот падает назад на стул. В палату, услышав грохот, врываются медсестра и один из санитаров.
– Держи его! – велит медсестра.
Верджил отходит в сторону, а санитар пытается усмирить Томаса. Медсестра смотрит на нас, сидящих на полу.
– С вами все в порядке?
– Нормально, – отвечаю я.