Похожее на куницу, едва выбравшееся из своей норы остромордое существо не успело понюхать воздух, как тут же намокшей кровью меховой дырявой тряпкой было прибито к земле. Пулемет стрелял очень кучно. Еще две, угодившие примерно в то же место огромные длинные пули обрушили свод норы, погребя под извилистым ходом весь выводок, так неудачно выбравшейся на охоту самочки-матери.
«Соколарис» повисел еще немного, ловя прицелами повторное движение и полетел дальше, ритмично вращая свистящими лопастями.
Иллари перевел дух, когда вертолет скрылся за петляющей излучиной реки. Он вздохнул облегченно, и сев, привалился спиной к бугристому стволу дерева, за которым только что прятался:
— Пора поговорить начистоту. Три минуты отдыха.
Стебельки травы задвигались и примялись. Как бы в воздухе, бестелено, висели «отрубленные» мокрые головы. Телекомная ткань работала великолепно. Приподнявшиеся, абсолютно невидимые два его товарища внимательно слушали, что последует дальше, не забывая работать по местности. Фактически все трое смотрели в разные стороны. Иллари прикрывал тыл на ближнем, плохо просматривающемся секторе. Рон, правый исток реки и подступающий к самой воде на противоположном берегу лес. Парс, направление, куда скрылся вертолет, склонившиеся над самой водой, сразу за перекатами, заросли и выдвигающуюся над ними непроглядную чащу до самых заснеженных гор.
Для этого не нужно было никаких команд. Действия подобного рода были доведены до автоматизма и стали привычкой-второй кожей десантников.
После смерти Крейга, Иллари становился в команде старшим по званию и по праву взял командование группой на себя.
— То, как умер Крейг, — без предисловий возобновил разговор Иллари, — выглядит неправдоподобно глупо, а значит имеет все шансы считаться делом подстроенным. Но Крейг не такой дурак, чтобы убить себя без веской на то причины.
Парсу, как и всем, было холодно в промокшей насквозь одежде. Он сменил позу на более удобную и принялся скручивать бандану:
— Ты говоришь о смерти Крейга как о диверсии. Тут ни латать, ни править не получится. Человек устроен как тай-й-йна, — на этом слове Парс как следует отжал бандану, — как без-з-здна. — с нее упало еще несколько капель. — И целая вселенная уместится на кончике одной его мысли. — Встряхнул и принялся, с нескрываемым удовольствием повязывать платок обратно себе на голову.
Иллари поставил хеклер на предохранитель и, прищурясь, ответил:
— Нормальные люди выбирают спокойную жизнь, жену-грелку в полный рост и подушечку-думочку под голову, а крадущихся по звериным тропам тянет на философию, только если им больше нечего сказать по существу.