Сколько раз в своих мечтах я выбирался из клетки, ловил этих животных, потом хватал за руку или ногу и со всей силы, со всего богатырского размаха бил ихними тушками о камни, стенки загона, в котором меня везут, дорогу, деревья. Ооо, я был очень изошренет. С какой бы радостью я свернул им их коротенькие щуплые шейки, с разбега ногой побил по голове или топил в собственных экскрементах. Эх, богатая же у меня фантазия.
Что странно, ведь гремлины знали эльфов, а никакой эльф после такого не мог бы жить, удавился бы, откусил язык и истек кровью ночью, да просто себя задушил. Не знаю, правда как это физиологически возможно, но в памяти Фер… моей была такая ритуальная «харакири». Я же терпел, но как же трудно сдерживаться.
На третий день я смог немного вставать, что после побоев чудно само по себе. Так вот, я пытался зубами перегрызть решетку. Всю ночь грыз, аки мышь. Что-то даже получилось, правда челюсть болела, ой-йой.
Собственно после третьей ночи, когда рассвело, меня начали «мыть». Вытащили клетку, как и клетки всех животных, которых, наконец, мне удалось подробнее рассмотреть. И начали сквозь прутья просто тупо выливать на меня воду, не забывая о других зверях — моих соседей по загону, блин, типа я и они чище станем. Ню-ню. К несчастью меня не выпустили, а то можно было попытаться убежать — гремлины же, хрен догонят. Особенно в лесу, пусть мое состояние, как у волка, из живота которого достали красную шапочку и бабушку, целыми и невредимыми, ага.
И в этот же день мы въехали в город.
Сидя за решеткой, да еще в крытой повозке, мне не удалось рассмотреть город. Зато почувствовал его — дорога стала несколько ровнее, да и только. Вскоре мы остановились, и целых несколько часов меня никто не трогал. Благословенное время!
В очередной раз, призвав внутренний взор мага, убеждаюсь в том, что выздоровлением пока и не пахнет. Дела, конечно, идут на лад, просто семимильными шагами, да и сидеть у меня уже получается, не говоря уже о том, чтобы немного двигаться в пределах клетки. Аура так же крепчает. Пока еще не рискую ее трогать — опасно, но если прогресс не замедлится, еже через пару-тройку дней можно будет начинать вмешиваться и понемногу задавать направление исцелению. Не хочется, чтобы появились аурные шрамы — штука мерзкая и долго рассасываемая. Потому, нужно быть в состоянии уделять этой работе время.
Оказалось, что меня решили показывать, как и остальных зверей, будто в цирке или зоопарке. Гремлины оказались бродячими артистами, а звери были частью реквизита. Многие в этот день заходили в шатер, и больше четырех пятых всех зрителей останавливались, чтобы посмотреть на меня.