Свинство, но мне и в этот раз не удалось рассмотреть город, а ведь хотелось. По воспоминаниям знаю, как они выглядят обычно, но самому посмотреть тоже хочется, а не опираться только на память усопшего эльфа. На клетку накинули ткань, будто я попугай какой-то. Видимо, таким образом создавался антураж, привлекались люди на арену. Не знаю, в общем, точно, но факт остается фактом, меня никто не видел и я никого не видел. Как же для счастья мало нужно!
В общем, сдернули ткань уже под крик толпы на самой арене. Ну что можно о ней сказать — не Колизей конечно. Однако тысяч десять, а может и больше, она вмещала в себя. Ряды лавок уходящие вверх и почти все места были заняты. Балкончики-лоджии, видимо для знатных клиентов отгораживала не прозрачная пленка явно магического происхождения. Видимо это одновременно и защитный экран и «затемнитель», чтобы никто не видел, кто внутри находится.
Мой противник уже был готов к бою. По пояс раздетый, с двумя саблями — герой, ептеть! Великаны сняли замок, и дверь открылась. Само собой выходить я не торопился. Однако пришлось, когда в спину стрельнули тупым болтом, который был обмотан тканью. Не особо больно, но синяк обеспечен.
Видимо мне оружие не полагается. Какой же это честный бой, скажите мне на милость? А нет, кинули что-то.
Мдя, оказалось, что сражаться предстоит мне наполовину тупым, частично проржавевшим, с зазубринами, да еще и гнутым мечом. Против двух сабель — хорошенькая перспектива.
Мой скепсис понятен. Однако за ним крылся страх. Боль, смерть, неприятные ранения — вот чего я боялся. Даже пережив ад, мне умирать, не хотелось. Отомстить, но даже не ценой своей жизни. Пусть другие кладут на алтарь свою жизнь, а мне помирать за чужие идеи в чужом краю, да еще по чьей-то мимолетной прихоти никак не хотелось. Я достоин большего, и добьюсь этого.
Сейчас же передо мною стоял противник, свежий, молодой, сильный и уверенный в себе. Смотря на меня с насмешкой и ухмыляясь, он будто пытался вызвать у меня ярость. Вот только не осталось эмоций, да и силенок маловато. Мне просто хотелось жить. И настолько сильным было это желание, что руки сами собой сжимали меч, ноги становились в стойку, а спина выпрямлялась, будто в позвонок вонзили стальной стержень. Подняв голову, смотрю в глаза тому, кто сейчас будет «сражаться» со мной на арене.
В моем взоре нет вызова, ярости или чего-то иного. Это просто глаза уставшего человека, который многое прошел и не собирается останавливаться на половину пути. Даже если придется умереть, это будет сделано с достоинством, и аристократ понял это. Однако понять мало, нужно еще и принять, а это уже было выше его сил.