— Ну что, заходить-то будешь или как? — Старушка нетерпеливо подергала его за рукав. — А то меня пропусти вперед. — У тебя-то времени много, милок, а вот у меня мало. Мне торопиться надо.
Гордеев посторонился, старушка открыла дверь и шагнула внутрь. Адвокат, размышляя над парадоксальностью фразы, которую произнесла старушка, проследовал за ней.
В нос тут же ударил тяжелый, густой запах, который бывает только в медицинских учреждениях. Гордеев огляделся: тусклые серо-голубые стены, банкетки, обтянутые грязно-коричневым потертым дерматином, потрескавшийся кафельный пол, выложенный в шахматном порядке тускло-красной и желтой плиткой, — короче говоря, обычная картина для больниц. В холле по углам сидели родственники больных, которые держали в руках увесистые сумки, набитые продуктами. На лицах посетителей застыла тревога. Впрочем, иногда в холл спускались сами больные, в пижамах и больничных халатах. Чтобы не тревожить родственников, они старались держаться как можно свободнее — шутили и рассказывали анекдоты из больничной жизни.
— Разговаривают два врача в коридоре, — краем уха услышал Гордеев, — один другому говорит: «Ты помнишь, в восьмой палате один симулянт лежал?» — «Да, помню…» — «Вчера, подлец, умер!»
Родственники жалобно захихикали. Своеобразие больничного юмора было им недоступно. Больные же, наоборот, смеялись раскатисто и от всей души. Темы болезни и смерти были им близки как никогда…
В углу Гордеев углядел окошко с надписью «Регистратура».
— Добрый день, — обратился адвокат к регистраторше — необъятных размеров девушке в белом халате и с ярко-белокурыми локонами, выглядывающими из-под туго накрахмаленного колпака.
— Ну чего надо? — немедленно среагировала та, раздраженно вскинув голову, отчего локоны пришли в движение.
— Вы удивительно любезны, девушка, — невозмутимо ответил Гордеев.
Регистраторша скривила губы, что, очевидно, должно было изобразить улыбку. И даже пару раз хлопнула ресницами, на которых чудом удерживалось немереное количество туши. Локоны потихоньку остановили свое беспорядочное движение.
— Мне надо узнать, где лежит больная по имени Ольга Каштанова.
— Каштанова… Ольга… — Регистраторша заглянула в потертую канцелярскую книгу. — Каштанова… Так… Вот, есть такая. Травматология, третий этаж, там у дежурной спросите.
— Спасибо, нимфа. — Гордеев подмигнул ей и направился к лестнице. Регистраторша вздохнула и проводила Гордеева томным взглядом. Очевидно, «нимфой» ее здесь не называли никогда.
Третий этаж почти ничем не отличался от первого, разве что банкеток не было, а дежурная медсестра казалась сестрой-близняшкой девушки из регистратуры. Ну разве только локоны у нее были иссиня-черными.