Он поцеловал меня в лоб:
– Ладно. Тогда скажу, что повезло мне. Ты выжила. Дважды. И ты здесь.
Я закусила губу:
– Не обязательно постоянно говорить все эти прекрасные слова. Просто оставайся рядом.
Он внимательно посмотрел на мое лицо, как будто хотел собрать по кусочкам все, что было разбито.
– Я буду делать и то и другое.
* * *
– С днем рожденья тебя! – пропела Деб, протягивая мне крошечный тортик, покрытый розовой глазурью.
Я понюхала его:
– Песочный с клубникой?
– Как ты любишь! – подмигнула она.
– Спасибо, Деб.
Я остановилась посреди коридора и зажмурилась.
– Что такое? – насторожилась Деб.
– Мне придется либо пользоваться прокладками, либо носить с собой запасные трусы.
– Это тебе подарок от Джоша? – сморщилась она. – Может, хватит уже служить ему контейнером для спермы?
– Вообще-то, он подарил мне шарфик и брелок-сердечко. Принес завтрак в постель, – обиженно сказала я. – А две недели назад, между прочим, ты больше всего желала слушать интимные подробности.
– Это потому что я спала одна. А теперь у меня свои сексапады, так что спасибо тебе большое.
Я направила на нее указательный палец:
– Ты и Куинн? И с каких пор?
– С того одного раза.
– С одного раза… – повторила я.
– Чувствуешь?
– Что?
– Что ты завидуешь моей потрясающей регулярной половой жизни. О’кей. Продолжай в том же духе. Мне это даже приятно.
– Я… э… пошла на четвертый этаж.
Деб посмотрела на меня с отвращением:
– Думаю, в родильном отделении ты отлично покайфуешь. Особенно если учесть твою ненависть к детям.
– Нет у меня к ним ненависти. Глядя на них, я даже вроде как успокаиваюсь. Гадаю, кем они станут, когда вырастут, и какие проживут жизни.
– Ну ты и странная! – сказала Деб и направилась в приемную.
Я подошла к лифту и нажала кнопку. Доктор Розенберг был уже в кабине. От его высокой термокружки с кофе шел пар, и он разгонял его, размахивая пачкой документов. Как только мы встретились взглядами, он смутился и шагнул в сторону, освобождая для меня пространство.
– Доктор, – сказала я. Он кивнул, притворившись, что просматривает свои бумаги. – Все в порядке?
– Да, конечно.
Он продолжал глядеть в документы, но не читал их: они были перевернуты вверх ногами.
– Я вас чем-то расстроила? – спросила я, прокручивая в голове варианты.
Может, он сердится из-за того, что мы с Джошем продолжаем встречаться? Или утром я что-то не так сделала, когда у пациента остановилось сердце? Больше ничего в голову не приходило.
– Рид? – тихо добавила я.
Он посмотрел на меня. В этот момент лифт звякнул и двери открылись. Выйдя в коридор, доктор Розенберг остановился у стеклянной стены детской палаты. Там никого не было, кроме новорожденных, которые размахивали ручками или спали.