— Да даже если бы и пришлось, — повела бровями она.
Сделав вид, что не заметил этого высказывания, Леонид присел и, опустив ладони в ближайшую лужу, принялся тереть их одна о другую. Мало-помалу вещество практически стёрлось.
— Ну что ж — выступление нашего храбреца развеяло мои сомнения, — сказал Михаил. — ТУДА мы не поедем.
— И не говори, — кивнул Денис. — Выходит, возвращаемся?
— Куда, интересно?
— Блин — это дерьмо на редкость въедливое! — выругался Леонид.
Он скинул испоганенную куртку, но этого было мало. Пройдя к «уазику», Сутурин встал за открытой дверью, хотя Татьяна и не собиралась смотреть в его сторону, а Ксения уткнулась в окно лбом и дышала на стекло, наблюдая, как оно запотевает.
Пришлось поменять всё, включая нижнее бельё. Да ещё и водой из лужи смыть попавшую на кожу слизь. Дрожа от холода, Леонид осмотрел повязки на плече и кисти.
Они тоже пропитались.
Одевшись по пояс и натянув майку, он обратился за помощью к женщине. Размотав бинты, она с тревогой увидела, что слизь проникла и в раны. Несмотря на возражения Михаила, Татьяна промыла их питьевой водой и наложила новые повязки.
Когда выжившие вернулись в машину, Афанасьев сказал:
— Ну, предлагайте, умники — что дальше-то делать?
— У меня только одна идея, — ответила женщина. — Кружить и проверять другие дороги мы можем ещё долго, да только стоит ли? Зря сожжём топливо. И потом — мы все вымотаны. Нам надо поспать.
— Ага, а эти твари почуют наш сон и придут, — проворчал Денис.
— Мы достаточно далеко от города, так что, может, и нет, — пожал плечами Леонид. — Хотя кого-нибудь на дежурстве я бы оставил.
— Я пас, — тотчас заявил Фролов.
— И я не смогу, извини, — промолвила Татьяна, опустив глаза.
Сутурин и Афанасьев посмотрели друг на друга. Во взгляде парня мужчина не заметил агрессии, но и дружелюбным его нельзя было назвать.
— Я за рулём — мне и дежурить? — спросил Михаил.
— Нет, — ответил Леонид. — Я не против опять перехватить инициативу.
— Надеюсь, в этот раз получится лучше, — бросил Афанасьев. — Если что — буди меня.
Переставив «уазик» на обочину, он заглушил двигатель и принялся устраиваться поудобнее на сиденье.
Сутурин почувствовал на своей руке мягкую ладонь Татьяны, и неожиданно ему захотелось впиться в её губы горячим поцелуем. Подивившись самому себе, он, тем не менее, не стал прогонять эти мысли.
Они успокаивали и, главное, отвлекали от жжения в ранах, в которые попала слизь.
* * *
— Эй, вставайте, Вы живой?
— Да чёрт с ним, давай лучше машину проверим. По-моему, там много интересного.
— Но не бросать же его!