Теперь на Леонида смотрело только двое… и лучше бы они этого не делали — их взгляды окончательно лишились осмысленности.
— А знаете, что я думаю? — сказал мужчина, резко встав из-за стола. — Я думаю, что пересказывать эту историю десятки раз, делая упор на чудовищную трагедию — пустая трата времени. Хоть я учитель географии, могу с полной уверенностью заявить, что история не знает сослагательного наклонения. Что было — то было. Жертв нужно оплакивать, да, но нужно также делать выводы. Потому что гибель «Титаника» была не напрасной. Можно ли то же сказать об «Адмирале Нахимове»? Хотел бы я ответить утвердительно.
Сутурин всегда ограничивался стандартным рассказом о гибели этого парохода, и обычно большего не требовалось для привлечения внимания учащихся (катастрофы подсознательно интересуют людей, так или иначе). При этом он понимал, что говорит только часть правды, банальную часть. Сейчас он позволил себе не только отклониться от обычного плана, но и проявить излишние для учителя эмоции.
Принесло ли это результат? Нет!
— Да что с вами всеми сегодня? — выпалил он, отворачиваясь к доске и беря тряпку. Необходимости стирать сделанные им в начале урока надписи не было — он просто не мог больше смотреть в пустые глаза детей. — Наверное, я возьму на себя смелость и завершу наше занятие. Уж эта новость-то вас обрадует?
Послышалось шуршание одежды. Леонид подумал, что учащиеся встают, намереваясь покинуть класс, и обернулся.
Дети не поднимались — они заваливались. Кто уткнулся лицом в столешницу, кто откинулся назад, уставившись невидящими глазами в потолок, кто плавно сползал на пол.
Мужчина выронил тряпку и подскочил к ближайшему ребёнку, успев подхватить его.
— Макаров, что с тобой? — Леонид посмотрел на остальных учащихся, лишившихся чувств. — Что происходит?!
Он отметил, сколь холодна кожа мальчика и попытался нащупать у него пульс.
Не смог.
«Я просто сбит с толку, не могу сосредоточиться. Это наверняка болезнь. Простуда. Грипп. Поэтому они и потеряли сознание».
Ладони Сутурина разжались, и ученик повалился на пол. Безжизненная рука увлекла за собой тетрадь и ручку.
Мужчина отступил на шаг, в ужасе глядя на детей, а потом стремглав бросился прочь из класса, зовя на помощь.
Но ещё до того, как он заглянул в соседний кабинет и увидел там ту же картину, он знал, что никто не откликнется.
А потом снаружи раздался сильный грохот.
* * *
Это утро у Татьяны не задалось с самого начала. Сперва выяснилось, что её муж Евгений приболел — сильная головная боль и общая слабость могли указывать на множество хворей. По крайней мере, угрожающими эти симптомы не выглядели. Оставалось только порадоваться, что у него, сержанта милиции, сейчас отпуск и можно с полным правом не покидать постель.