— Но вы обратили внимание на несколько пунктов? Вы заметили, что они никогда не образовывали коалиции, они всегда оставались вне политики. Как вы говорите, они завоевали несколько планет и на этом остановились. При этом не потерпев ни одного поражения! Создается впечатление, что они расширили свои владения вполне достаточно, чтобы защитить себя, но так, чтобы не привлекать излишнее внимание.
— Ну, хорошо, — пришел бесстрастный ответ. — Я не возражаю против приземления. В худшем случае — просто потеряем время.
— О нет. В худшем случае — полное поражение. Если это — Второе Основание. Не забывайте, это будет мир, одна Галактика знает, скольких Мулов.
— И что вы собираетесь делать?
— Высадиться на какой-нибудь небольшой, окраинной центру, планете. Выяснить о Тазенде все, что только возможно, а затем прикинуть, что делать дальше.
— Ну, хорошо. Против этого я тоже не возражаю. А теперь, с вашего позволения, я выключу свет.
Чанис вышел из каюты, махнув на прощание рукой.
А в темноте своей небольшой каюты, затерянный в необъятном космосе, генерал Ган Притчер обдумывал все с самого начала. Если все, что он услышал, было верным, — а сейчас факты совпадали, — то Тазенда была Вторым Основанием. Другого варианта не было. Но как так?
Могло ли такое быть? Обычный мир. Дыра, затерянная среди осколков Старой Империи. Осколок среди осколков. Он вспомнил, как бы издалека, вытянутое лицо Мула и его тонкий голос, когда он говорил с психологом старого Основания, Эблингом адов Мисом, единственным человеком, который, может быть, знал шеек секрет Второго Основания.
Притчер вспомнил и слова Мула:
«Мне показалось, что Мис был изрядно удивлен. Как будто открыл нечто абсолютно отличное от того, что он предполагал. Если бы я мог читать его мысли, а не эмоции! Но эмоции его были ясны — и над всем преобладало огромное удивление от неожиданного открытия».
Удивление было ключом. Что-то совершенно невероятное! A теперь явился этот мальчишка, этот наглый выскочка, со своей болтовней о Тазенде и ее аномальности. Но он должен быть прав. Должен. В противном случае все теряло смысл.
Последним сознательным ощущением Притчера было удовлетворение.
Гипертрейсер лежал на месте. Он проверил это час назад, когда Чанис куда-то вышел.
Это была обычная встреча в приемной Зала Совета всего несколько минут перед тем, как войти в Зал и заняться повседневной деятельностью, — мгновенный обмен мыслями.
— Итак, Мул отправился в путь.
— Слышал. Опасно! Очень опасно!
— И вовсе нет, если мы все верно рассчитали.
— Мул — не обычный человек, и с его Обращенными трудно «вбегать так, чтобы он не заметил. Вмешиваться в их умы очень опасно и трудно.