В течение всей этой речи рот женщины то открывался, то закрывался.
Она не могла произнести ни слова. Когда ее оцепенение прошло, из горла ее вырвался тонкий горестный крик.
Нарови поднял палец.
— Старуха, ну-ка вспомни, что сказали Старшины? А? Пошевели мозгами.
Старшины ходили из деревни в деревню. Сами! Представь, как это важно!
Они просили нас, если хоть один корабль из космоса приземлится, чтобы мы донесли об этом немедленно — по приказу самого губернатора! А ты, похоже, хочешь, чтобы я потерял единственную возможность выдвинуться и завоевать доверие тех, кто стоит у власти? Посмотри на этот корабль. Ты когда-нибудь раньше видела такие? Эти люди с других планет богаты и могущественны. Сам губернатор разослал указания насчет них, и даже наши Старшины ходили от фермы к ферме в такую-то холодину! Может быть, такие указания даны по всему Россему. Этих людей желают видеть Лорды Тазенды, а они приземлились на моем поле! — Он даже подпрыгнул от волнения. — Только бы их хорошо принял» — пусть они упомянут мое имя губернатору — и тоща мы сможем просить все, чего захотим!
Его жена почувствовала, что замерзла под накинутым тулупом. Она кинулась к дверям, крикнув через плечо:
— Тогда иди скорее!
Но старик и без того уже бежал к полю, куда сел корабль.
Ни холод, ни безмолвные пустые пространства планеты не беспокоили генерала Притчера. Безразличны ему были и окружающая нищета, и взволнованно хлопочущий крестьянин.
Беспокоило другое. Они с Чанисом были здесь одни. Стоило ли так рисковать?
Звездолет, оставленный в космосе, мог сам о себе позаботиться, но всетаки он чувствовал себя неуверенно. В том, что они попали в такое положение, виноват был, конечно, Чанис. Он посмотрел на молодого человека и увидел, как тот подмигивает ему, кивая на отодвинутую меховую штору, из-за которой высовывалась голова любопытной старухи.
Чанис, казалось, чувствовал себя, как дома. Притчер удовлетворенно хмыкнул про себя. Недолго ему оставалось играть в эту игру так, как он этого хочет. Но пока что их наручные рации были единственным средством связи со звездолетом.
Хозяин дома широко улыбнулся, покивал головой, а затем сказал голосом, масляным от почтения:
— Благородные господа, я осмелюсь сказать вам, что мой старший сын — хороший, умный парень, которого моя бедность не позволяет как следует воспитать, — сообщил мне, что Старшины скоро прибудут. И надеюсь, что ваш отдых здесь был так приятен, как только могли позволить мои скудные средства — потому что я совсем нищий, хотя и честно тружусь на полях, как скажет вам здесь каждый… и вы не в обиде.