Получив согласие, удалился.
Эйракнид была в замешательстве. Поведение Ксенома выбивалось из представлений о людях. Абсолютное бесстрашие перед лицом смерти и в то же время странное жизнелюбие. А когда Эйракнид, стукнув себя кулаком в грудь, сказала, что она из десептиконов и объяснила, что это значит, он пожал плечами, заявил, что человечеству так и надо. А потом, покосившись на оторопевшую Еву, саркастично спросил, а как госпожа десептикон представляет себе этот захват человечества. До этого момента Эйракнид о таком не думала, в чём и была вынуждена признаться. Последним штрихом был вопрос, зачем ей этот геморрой в виде власти над Землёй, на который трансформер тоже не нашла ответа.
Наконец Эйракнид призналась, что просто занимается охотой на редких животных…
— Которые после охоты становятся ещё реже, — вставил Ксеном.
А в десептиконы попала потому, что автоботам её увлечение сильно не нравится.
— Стоп! — опять вмешался парень. — Так ты на Землю прилетела, что бы поохотиться на людей?
— Ну, да, — призналась госпожа… то есть, леди десептикон.
— Тоже мне, нашла редких животных, — фыркнул он. — Семь миллиардов…
— Тогда почему автоботы их защищают?
— Делать, наверное, нечего, — пожал плечами Ксеном.
После этого разговора Эйракнид стала лучше понимать как автоботов вообще, так и Арси в частности. И Мегатрона, который с уважением отзывался о тех людях, которые помогали противникам.
Вот только ночные вопли Ксенома ей не давали покоя.
В первый раз он заорал через час после того разговора о тоннелях. И потом круглые сутки до полного изнеможения вкалывал на всяких работах по обустройству главного зала, где требовалась тонкая работа. Пока не свалился там, где стоял. Ева ничего по этому поводу сказать не могла, поскольку на её памяти такого не случалось. Сам Ксеном на вопрос ответил коротко «Кошмар» и дальше молчал. Вплоть до разговора о десептиконах и автоботах.
— Да, кошмар, — согласилась Ева через недельку такой жизни и принудительно устроила выходной.
В ту же ночь, после шести часов сна, парень вскочил с диким воплем, и категорически отказался ложиться обратно.
После третьего раза обе боевые машины буквально припёрли Ксенома к стене и выдавили из него признание. После которого Эйракнид отказалась что-либо понимать. Кошмар парня оказался смесью чувства ненужности с особо мучительной смертью. И если второе охотница могла понять, то первое — напрочь не влезало в её сознание. Как можно страдать из-за отсутствия привязанности, одиночка понять не могла.
— И ладно, — отмахнулся Ксеном, за время рассказа ставший тем самым бесстрашным психом, что назвал Эйракнид красавицей. — Главное, ты меня не жалеешь…