но это уже ничего не поменяет. Ты же не хочешь, чтобы первые мысли твоего ребенка были
«сожаление» или «раскаянье»? Волнение не поменяет ситуацию, просто прими это и пойми как
дальше двигаться по этой темной дороге — да, может быть страшно, темно и одиноко, но у тебя
появится солнышко, которое осветит этот путь.
Я замечаю, как сожаление появляется в ее глазах, и она тут же начинает отступать.
— Прости меня. Я не должна была этого говорить. Это не мое дело, что ты будешь делать
дальше со всем этим и как будешь себя чувствовать. Я просто… ну, я просто не хочу, чтобы ты
чувствовала себя одиноко. Вот и все.
Я тут же чувствую вину.
— Нет, поверьте мне, все в порядке. Вы сделали все правильно, мне надо было это услышать.
Ваш совет действительно помог мне.
— Хорошо. Тогда, я думаю, увидимся позже.
Когда она в этот раз подходит к двери, то легко улыбается мне и спокойно кивает. А потом
выходит.
Я остаюсь в комнате одна, думая про Рида и нашего ребенка, про его умирающую маму и про
наши умирающие отношения.
Жаль, что я не могу попросить какое-то обезболивающее. Оно бы помогло притупить боль,
которую я сейчас чувствую, когда мою душу засасывает в темную бездну. Слезы вот-вот готовы
сорваться с глаз, а в груди становиться невыносимо больно, с каждым новым вдохом.
Ну и, конечно же, именно в этот момент должен был зайти Рид. Он практически подбегает ко
мне, как только видит мои слезы. Аккуратно отводя мои волосы, которые лезут в глаза, и стараясь не
дотрагиваться до моих ушибов, он нежно целует меня в лоб. Рид ничего не говорит; он и не должен.
Не существует языка любви и поддержки. Когда одному из нас больно, второй просто крепко
обнимает, передавая невероятный поток силы глубоко в тело, в душу. Но это никогда не делало нас
слабее, потому что мы всегда отдавали что-то в ответ.
128
ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ
HTTP://VK.COM/LOVELIT
Когда он перебирает мои волосы, я думаю о том, каким невероятным Рид был, пока я была
здесь и приходила в себя. Он приносил мне цветы практически каждый день, и на следующее утро,
после того как я пришла в себя, первое, что я увидела, кроме его сияющих голубых глаз, был
пузырек с песком с пляжа родителей. Рид сказал мне, что знал, что я захочу, чтобы они были со
мной, пока я выздоравливаю.
Сейчас больше, чем когда-либо, я просто хочу, чтобы Рид услышал свои собственные слова и
вновь впустил маму в свою жизнь, пока он еще может. Вдруг, какое-то неприятное грызущее чувство