– Да.
Я подумала, что, наверное, впервые за все эти годы мы полностью честны друг с другом.
Конечно, я плакала. Мне исполнилось всего тринадцать, и я никогда не расставалась с семьей. Самой долгой разлукой с Заком стал тот день, когда он ездил за Алисой. Я даже подумывала, возможно, было бы легче, если бы меня заклеймили в младенчестве. Я бы выросла в поселении Омег, не зная, что это – жить с семьей, со своим близнецом. Я могла бы завести друзей, хоть и не знала толком, что это значит, потому что кроме Зака у меня никогда и ни с кем не складывалось близких отношений. Зато, по крайней мере, подумалось мне, больше не придется скрывать, кто я есть. Но ошиблась. Едва вышла за деревню, как встретила группку детей моего возраста. Хотя мы с Заком не ходили в школу, но все равно знали всех местных детей. Мы даже играли вместе в раннем детстве, пока наша неразделенная пара не стала предметом всеобщего беспокойства. Зак всегда вел себя уверенно и утверждал, что будет драться с кем угодно, кто посмеет заявить, что он не Альфа. Но с возрастом родители начали внушать своим детям, чтобы те держались от неразделенных близнецов подальше. Мы всё теснее общались друг с другом, но в то же время в Заке копилась обида за то, что нас отвергали. А в последние несколько лет дети не только сторонились нас, но и открыто насмехались, швыряли камнями и всячески оскорбляли, если поблизости не оказывалось наших родителей.
Четверо детей – трое мальчишек и девочка – катались на паре старых ослов, обгоняя друг друга, сидя верхом на смешных ослиных спинах. Я заслышала их издали, а вскоре и увидела. Я шла, опустив голову и держась ближе к обочине узкой дороги. Но слухи о нашем разделении разошлись очень быстро, и когда они оказались ближе и увидели мое клеймо, их охватило возбуждение – ведь новость подтвердилась!
Они обступили меня. Ник, самый высокий среди них, заговорил первым, пока остальные взирали с нескрываемым отвращением на мой лоб:
– Похоже, Зак наконец сможет ходить в школу.
Ник годами не разговаривал с нами обоими, только выкрикивал оскорбления, но, видимо, мое клеймо вызвало расположение к Заку. Другой мальчишка бросил:
– Такие, как ты, не должны здесь находиться.
– Я ухожу, – ответила я, пытаясь вырваться, но Ник преградил дорогу и толкнул меня к своим дружкам, которые тотчас подхватили забаву и тоже принялись толкать. Я выронила сверток и инстинктивно прикрыла рану, пока мальчишки толкали меня друг к другу, зажав в узком кольце и злобно выкрикивая: уродка, пустышка, зараза. Заслоняя лицо руками, я повернулась к Рут, темноволосой девочке, живущей в нескольких домах от нас, и прошептала: «Пожалуйста, останови их».