Она достигла края маяка и прыгнула.
Эдуан сделал то же самое.
Они падали. Вместе. Так близко, что Эдуан мог схватить ее, если бы захотел.
Но она словно знала, что так будет. Словно так и планировала.
Во время падения, которое длилось не больше секунды, она обвилась вокруг него. Ее ноги сплелись с его, меняя местами тела.
Эдуан ударился спиной о песок – так сильно, что в глазах потемнело, – и смутно почувствовал, что девушка упала рядом. Наконечники стрел впились еще глубже. Он отбил себе ребра, легкие. Все болело. Спина, руки, почки – все было повреждено.
Он был уверен, что позвоночник также сломан.
Такое с ним случилось в первый раз.
Затем волны омыли кожу. Дыхание возле него затихло. Эдуан подумал, что услышал бы его, если бы девушка осталась жива.
Но внезапно он почувствовал взрыв боли в своей груди.
Куда сильнее, чем боль от ран. Глаза распахнулись. Рукоять его собственного стилета торчала прямо из сердца. Плащ и хитон были слишком грязными, чтобы можно было разглядеть, течет ли кровь, но он знал, что так и было. Она пульсировала быстрее, чем работала его магия.
Но он не сможет вынуть нож. Он ничего не сможет сделать, потому что не может пошевелиться. Его позвоночник совершенно точно был сломан.
Эдуан поднял взгляд, кружащийся мир расплылся… а затем сложился в лицо.
Лицо из теней и лунного света, на расстоянии вытянутой руки. Губы девушки дрожали при каждой попытке вдохнуть. Короткие волосы трепетали на ветру. Самый обычный, не магический бриз, подумал Эдуан.
Кроме них двоих, никого не было ни видно, ни слышно. Они были единственными, кто остался на поле боя. Во всем мире.
Затем его взгляд упал на розоватый Камень боли, висевший у нее на шее. Его свечение уже почти исчезло, и Эдуан мог видеть по напряженному выражению ее лица, по блестевшему на коже поту, что она пострадала. Сильно.
Тем не менее, она все-таки сумела отстегнуть тесак Эдуана от ремня. А затем занесла оружие над его шеей, удерживая на весу.
Лезвие дрожало, почти касаясь кожи.
Она поразила его стилетом в сердце, а теперь собиралась обезглавить, как и обещала.
Но затем тесак замер. Девушка по имени Ноэль съежилась, и ее Камень боли вспыхнул мягким розовым и полностью померк.
С ее губ сорвался стон. Она чуть не повалилась вперед, и Эдуан увидел рану на ее правой руке. Ткань была в пятнах крови. Крови, запах которой он должен был чувствовать.
– У… тебя… нет… запаха, – выдавил он. Он чувствовал только свою, хлынувшую изо рта, горячую кровь, стекающую по зубам. – Я не могу почувствовать запах… твоей крови.
Она не ответила. Казалось, она полностью сконцентрировалась на том, чтобы удержать тесак.